Если кто-то в этом мире и считал Зеврана хорошим и добрым мальчиком, который вот-вот одумается да как начнет жить праведно, то он был бы разочарован. Покинув Воронов, эльф даже не думал переосмыслять порочность своей жизни. Конечно, он искренне раскаивался, ходил в церковь и просил Создателя о прощении, как и всякий добрый антиванец. Грехов у него было очень много, потому благословений он не гнушался, предпочитая убивать с чистой совестью. Конечно, когда встал вопрос о том, что надлежит делать Зеврану будучи свободным, то вариантов оказалось не столь много. Вороны преследовали его не так часто и не столь плотно, как он рассказывал, да и жить всё же на что-то было нужно. Решив, что зарывать свой талант в землю было бы против воли Создателя, эльф вернуся к своим обычным занятиям: убийства за умеренную цену. Да, перейти от организации к частной практике было не так уж и просто да и сопряжено со многими рисками, производственными травмами и отсутствием выходного пособия. Но Вороны предпочитали держать своих наемников в черном теле, не развращая молодые умы деньгами и слишком уж простыми контрактами. Так что, как не крути, богаче Зевран не стал, зато получил определенную свободу вы выборе. Если уж ты сам по себе, то как потопаешь, так и полопаешь. На контракты та зима оказалось очень уж бедной. К ужасу своему и стыду, эльфу приходилось искать нанимателей самостоятельно, вселяя в людей мысли о решении проблем через чужие руки. Так, кочуя, за зиму Зевран объехал почти всю Вольную Марку, берясь изредка даже за предложения с доски проповедника (скорее от тоски, нежели чем от голода). И вот однажды ему таки подвернулась удача. Листовки, обещающие хорошее вознаграждение тому, кто избавит мир от мерзавца Жерара Леруа, были расклеены по всему городу. Предложение что надо. Чем насолил сер добрым жителям Ансбурга? Зеврана это не интересовало. Выяснив только у нанимателя всякие мелочи типа платёжеспособности объекта, его уровне подготовки и количестве сочувствующих, эльф пошел по следу Жерара. Не без труда Ворон выяснил, что вляпался объект действительно серьезно и что во всей Марке не найдется человека, который бы укрыл его. На месте этого типа Зевран бы поторопился покинуть вольные города как можно скорее, но старые знакомые заграницей намекнули, что и там его ждут с распростёртыми объятьями только палачи. Работа есть работа и эльф убивал без лишнего в его деле сожаления даже женщин с лицами кроткими и добрыми, как у статуи Андрасте, но то, что этого Леруа ненавидят настолько сильно, было приятным бонусом. Только бы никто не опередил, а то того и гляди весь городок пойдет прочесывать леса с мелкой сетью в поисках этого пескаря. Были бы правы, потому как скрываться цели было негде.
Вот уже несколько недель Зевран искал встречи с Жераром, а тот будто сквозь землю провалился. Может, сам подох где-то? Такой исход его бы тоже устроил, но заказчику нужно было продемонстрировать доказательства. Так что хочешь или нет, а найти беглеца надо, живым или мертвым. По всему походило, что Леруа скрывался в лесах, в самом сердце охотничьих территорий долийцев. Против своих собратьев Зевран ничего не имел, но и тягостью к ним не отличался. Даже в самых смелых мечтах он не смел надеяться на то, что его татуировки долийцы спутают со своими, а после примут как родного. Оставалось два варианта: прийти к хранителю и просить его позволения, или же попытаться проскользнуть мимо. Второе очень ух сходит на самоубийство, но проскочил же как то человек со своими телохранителями?
Собрав в одну кучку всю свою смелость, все мечты и надежды, Зевран ступил в густую лесную чащу. Симпатичных подлесков, похожих на ухоженные парки, эльф повидал немало, но заповедные темные леса, в которых скрывались долийцы, ему совсем не нравились. Ему приходилось пробираться сквозь валежник, ломая сухие стебли крапивы, проламываться через заросли кустарников, пролазить под стволами вековых деревьев, поваленных непогодой. Остатки мокрого снега непременно валились за плотно подогнанный ворот, ноги проваливались сквозь наст, под которым скрывались лужи. Спать можно было лишь подвешивая спальный мешок между деревьев, устраивая из него гамак. Он был весьма недоволен происходящим и успокаивал себя лишь тем, что цель его страдает не меньше. Теперь убить Леруа хотелось уже лично ему. Передвигаясь прогалиной вдоль оттаявшего небольшого ручья, Зевран допустил очень глупую ошибку. Его нога соскользнула со ствола дерева, по инерции он слетел с него, проделал несколько шагов, как вдруг все перевернулось. Эльф болтался вверх тормашками, его снаряжение упало на землю, а ноги надежно сдерживала петля. Придя в себя после достаточно грубого и стремительного путешествия в небо, Зевран попытался освободить себя из ловушки самостоятельно. И кто только поставил сюда эту петлю?

Вообще, в Тедасе было достаточно много проблем и их причиной была глупая круговая ненависть. Люди ненавидели магов за то, что те якобы вошли в Тень и испугали там Создателя. Эльфы ненавидели людей за то, что те уничтожили их древние города и поработили. Но если обратить свой взор к корню беды, то множно было бы избежать многих недоразумений. Что если бы люди наконец решили, что виноваты во всем люди и стали ненавидеть друг друга, а эльфы бы решили возложить всю ответственность на магов? Глупость вообще получается. Вот если эльфы, люди и маги, взявшись за руки, в едином порыве начнут ненавидеть реального виновника – Тевинтер, то все встанет на свои места. В самом деле, ведь это древние тевинтерцы поработили эльфов и выгнали Создателя с его места, так почему бы прогрессивному Тедасу не объединится в своей ненависти к Тевинтеру? Право слово, той империи, что провозгласила у себя магократию и создала свою собственную церковь нет никакого дела до того, что там думают народы на территории бывших дикарей. Не станут они в безмолвной мольбе воздевать руки к небу и молить о прощении, зато вот иным странам и народам не помешало бы немного любви и терпимости. Казалось бы и этих глупых проблемок вполне достаточно, но даже внутри малых групп наблюдался раскол. К примеру, эльфы-долийцы не любили городских эльфов, именуя их презрительно «плоскоухими». В ответ на это городские относились к своим соплеменникам никак. Честное слово, у них было в жизни достаточно проблем, чтобы еще придумывать какие-то оскорбительные словечки своим же собратьям.
Зевран во всей этой мировой кутерьме с ненавистью не спешил разбираться, предпочитая оставлять за собой право на принятие решения в полевых условиях. Будет ему полезно поненавидеть магов, так что же, придется ненавидеть. Потребуется ему полюбить долийцев, так это он завсегда готов.
- Разрешите порекомендовать себя – Зевран к вашим услугам, - бодро сообщил он, все еще находясь в подвешенном состоянии во многих смыслах этого слова.
Молодое деревце выпрямилось, взмахнув тонкими серыми веточками, Зевран сгруппировался и ухнулся спиной в мокроватый талый снег напополам с грязью. Благо, расстояние было невелико, но болеть все равно будет.
- О, я проходил мимо. Знаете что? Не сочтите за наглость, но я всегда видел небольшую проблему в том, что охотничьи угодья никак не маркируются. Откуда же мне было знать, что тут нельзя ходить? – Потирая спину и разминаясь, с улыбкой сообщил эльф. – Я тут много не натопчу и армии охотников за собою не приведу, можете быть покойны. Да и к охоте на зверей я обычно равнодушен! Моя добыча в леса заходит редко. Тут уж исключение.
Закончив свою небольшую зарядку, Зевран с хитрым прищуром посмотрел на компанию эльфов. Он готов был поспорить, что их еще пара десятков сидит по деревьям с луками наперевес. Что ни говори, ребята они серьезные и шансов путникам не дают. Как давно они за ним следили? Не удивительно, если с самого подлеска.
- Спасибо вам за мое избавление! – Чуть поклонившись, произнес он. – Могли бы выйти и пораньше, прошлись бы вместе. Погодка нынче просто чудесная.
Последнее было ложью. Хотя, это как посмотреть. Природа все никак не могла решиться, стоит ли уже запускать весну на полную или еще немного поморозить, отчего по утрам стоял туман, а по ночам приходил холод. На любителя, так сказать. Наверное, именно поэтому заказчики и весь город не решился лезть в леса сам, ожидая настоящего потепления.

Зевран смотрел на эльфов с энтузиазмом и умилением, как мог бы смотреть на младшего пятилетнего братца-несмышленыша. Он всегда помнил, что его мать была урожденная долийка, хоть даже лица её не знал. Свободные эльфы, выросшие в полевых условиях всегда были милы и наивны, как могут быть наивны, пожалуй, дородные крестьянки. Но это не точно. 
Ворон опустил подбородок, бросил взгляд на молодого эльфа и мягким голосом с переливами и глубоким акцентом произнес с полуулыбкой:
- Эти татуировки несут глубокий практический смысл, юноша. Они не только на лице и понять их смысл можно, только увидев всю композицию. Полностью и в деле. Скажи, а долийцы наносят свои узоры только лишь на лицо?
Отвлекшись на слова девушки, занимавшей явно лидирующие позиции в этой группе, Зевран немного поколебался. Да, ему было, что предложить Хранитльице. Ведь это слово значит, что она женщина, верно? И это почтенной мудрой даме можно предложить взаимовыгодный контракт. Хороший контракт.
- Конечно, почему бы и нет? – Пожав плечами, легко согласился он. – Я охотно встречусь с Хранительницей, если меня к ней проводят.
Нет, ну охотиться можно много на кого! На рыб, к примеру. На… грибы.
Зевран огляделся вокруг. Не имея достаточных познаний в садоводстве и ботанике, кое-что все же наводило на мысль, что сейчас грибов много найти не удастся. Для этого было одно немаловажное обстоятельство. Как говорил один шпион, бросая лукошко в сугроб: видно, не сезон.
- Кхм, - откашлявшись, Зевран мило улыбнулся, соображая, что можно противопоставить такому допросу. Решив, наконец, что простая честность может решить все проблемы, набрал побольше воздуху в грудь, чтобы сообщить свой ответ.  – Нет.
Ворон выдержал испытание эльфийской дуэлью, жестоким противостоянием ясных глаз. Переведя взгляд на носик девушки, он сдержал свой порыв прикоснуться пальцем в его рифленому кончику. Опустив взгляд еще ниже, на губы, не отказал себе в удовольствии чуть улыбнуться и облизнуть свои собственные.
- А ты – марчанка? – Спросил он с прищуром. – А что идет первым: долиец, эльф или марчанин? А долийские эльфы бывают орлесианцами?
Погладив указательными пальцами подбородок, Зевран усмехнулся.
- А я все же думал, что вы устраиваете какие-то знаки для своих. Всякие помеченные деревья, загнутые веточки. – Пожал плечами он. – Сейчас самое славное время для охоты. Холодно и голодно. Все стремятся найти себе пропитание.
Эльф свободно пошел вперед, переступая с носка на пятку.