06 июня 90 месяцев игры - начинаем лето с больших перемен!

06 мая 89 месяцев игры - готовы встречать лето и переворачивать календари

06 апреля Весна приносит перемены - и мы готовы к ним!

02 апреля Важное объявление о том, что делать дальше. И мы хотим знать ваше мнение

06 марта 87 месяцев игры прошли, как и зима! Ждём тепла всем форумом 🌸

17 февраля Обязательно ознакомьтесь: временные технические шоколадки в администрировании форума

06 февраля 86 месяцев игры варим какао, согреваемся, готовимся ко дню влюблённых ❤️

06 января Семь лет и один месяц, начинаем отчёт к восьмому году и вылезаем из салатно-мандариновой комы.

31 декабря Поздравляем вас С НОВЫМ 2025-м ГОДОМ!

06 декабря Нам 7 ЛЕТ! Открываем шампанское и празднуем <3

23 ноября Внештатные новости про обновление шаблона анкеты.

06 ноября 83 месяца, и ко дню рождения форума мы получили в подарок четвёртую часть игры. НАКОНЕЦ-ТО!

06 октября 82 месяца игры застали нас в преддверии Хэллоуина 🎃

13 сентября Успеваем записываться в свадебный ивент!

06. 09. 81 месяц - это шесть лет и девять месяцев, представляете?

06 августа 80 месяцев игры уже пролетели, а лето ещё нет. Ловите его за хвост, пока не ускользнуло ❤️

06 июля 79 месяцев, полёт ровный. А вы кого первыми отромансите в новой части игры?

06 юня 78 месяцев это значит, что шесть с половиной лет архидохаем вашего архидемона.

06 мая 77 месяцев нашему форуму. Шутки про два топора будут?

06 апреля Вот уже 76 месяцев качаем Тедас!

06 марта А 75 месяцев пролетели незаметно 🖤

06 февраля Зима идёт на финишную, птицы поют о любви и весне, простуда витает в воздухе, а мы уж 74 месяца как играем.

06 января А у нас седьмой год пошёл: 73 месяца играем.

18+
календарь
  • зима
  • 1. Зимоход — Верименсис
  • 2. Страж — Плуитанис
  • весна
  • 3. Драконис — Нубулис
  • 4. Облачник — Элувиеста
  • 5. Волноцвет — Молиорис
  • лето
  • 6. Джустиниан — Фервентис
  • 7. Утешник — Солис
  • 8. Август — Матриналис
  • осень
  • 9. Царепуть — Парвулис
  • 10. Жнивень — Фрументум
  • 11. Первопад — Умбралисс
  • зима
  • 12. Харинг — Кассус
настройки
Шрифт в постах

    Dragon Age: We are one

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Dragon Age: We are one » Дальняя полка » По ком звонит колокол [21 Утешника, 9:45]


    По ком звонит колокол [21 Утешника, 9:45]

    Сообщений 1 страница 4 из 4

    1

    https://funkyimg.com/i/34t62.jpg

    По ком звонит колокол [21 Утешника,, 9:45]

    Время суток и погода: тёплая безлунная ночь, морской ветер гонит к городу дождевые облака.
    Место: Вентус, Тевинтер.
    Участники: Дориан Павус, ГМ.
    Аннотация: замерший в ожидании кунарийского наступления, Вентус наконец видит надвигающиеся с севера дредноуты. Армия Антаама идёт на город, чтобы подмять его под себя во имя Кун. Под бой колоколов, рёв пушечных снарядов и грохот магических взрывов легион боевых чародеев примет бой, который им не выиграть.

    .

    +2

    2

    [nick]Дариус Леандер[/nick][status]braveheart[/status][icon]https://funkyimg.com/i/34AcA.jpg[/icon][LZ]Маг силы, 24 года, альтус и примерный гражданин. [/LZ][sign]It's all around
    Getting stronger, coming closer
    Into my world
    [/sign]

    [Вентус, 21 Утешника, 9:45]
    [float=left]https://funkyimg.com/i/34AwK.jpg[/float]  Ещё до того как кроваво-красные паруса появились на горизонте, Вентус охватили беспорядки: хватило исчезновения дозорных с белокаменных стен, слухов  о дезертирстве в рядах армии и бегства самых влиятельных семей и нескольких магистров, чтобы горожане окружили здание Великого Архива. Впрочем, стоило зазвонить колоколам, бьющим тревогу, назревающая смута сошла на нет.  
      Кунари. 
      Они шли с севера идеально-ровными рядами дредноутов, вспарывающих лазурные воды моря Утверждения острыми носами: сотни весел близким к идеальному ритмом пенили волны, устрашающий бой барабанов задавал им ритм, и ни однин из боевых кораблей не отставал и не заходил вперёд. Вентусианский флот встретил врага всей своей мощью, обрушив на головы рогатых людей-быков магический шторм, осыпая их огнём из катапульт и скорпионов. Бочки с горящей смолой, рой стрел, вспышки магических взрывов, бой барабанов, рога и плеск нескольких тысяч весел смешались в самую настоящую бурю на море. Первые три ряда наступающих кунарийских кораблей были смяты противостоянием вентусианских горделивых мановаров и юрких галей, но кунарийский флот, ведомый приливом, оказался огромен: на Вентус двигались десять рядов массивных дредноутов, ощерившихся корабельными пушками, чьи огнедышащие дула, выполненные в форме драконьих голов, плевались огнём и раскалёнными ядрами. Они дырявили дубовую обшивку кораблей-защитников, взрывались гаатлоком, ядра с плеском и шипением уходили в воду, вызывая взмывающие к небесам всплески. Но хуже всего был жидкий кунарийский огонь, льющийся из  стеклянных гранат - его нельзя было потушить и даже остановить, и вскоре один за другим корабли тевинтерцев были коронованы огнём, а кунари, понёсшие серьёзные потери, но не остановленные, двинулись дальше к берегу на шлюпках. 
      Требушеты, надёжно сокрытые белыми городскими стенами, вскинули свои рычаги, и сотни пылающих камней взмыли в вечернее небо, чтобы обрушиться на армию серокожих, превращая их в кровавое месиво. Тщетной оказалась попытка тевинтерской магической кавалерии и пехоты из сопорати сдержать и окружить нападающих: их оказалось слишком много.  Городские ворота - произведение искусства, усиленное магией и гномьими технологиями, дрогнуло от нескольких взрывов - кунари подложили под них гаатлок в попытке подорвать - но не поддались, и вентийские солдаты могли бы воодушевиться этим, если бы не происходящее за стенами. [float=right]https://funkyimg.com/i/34AvQ.png[/float]
      Несмотря на летящие в них со стен Вентуса снаряды, ливень из стрел, кипящую смолу и магические взрывы, отряды карашоков и ашаадов успешно высадились на берег и катили к городским воротам чудовищных размеров таран с оскаленной драконьей пастью на ударном бревне. Движение руки огромного Карастэна, рёв боевого кунарийского рога - и ослабленные взрывами ворота Вентуса трижды дрогнули под ударом тарана, а потом оскаленное драконье рыло превратило толстые каменные ворота в разлетевшуюся груду каменных осколков, и серокожая орда ревущим потоком прорвалась в пределы города. 

      Вентус - Каринус - жемчужина Тевинтера - превратился в гремящее поле кровавой сечи. 
      Их первая атака разбилась о когорту элитных боевых чародеев, верхом на рычащих драколисках в зачарованных конских доспехах. Две армии схлестнулись и над городом поднялся оглушительный шум: рвались огненные шары, трещали волшебные молнии, звенела сталь и рвалась плоть, пронзённая зазубренными гарпунами, и хотя в кровавой толчее смешались все, очень скоро стало стало ясным, что защитникам города приходится отступать вглубь опустевших улиц. 
      Все те, кто не успел бежать из города тихонько прятались по своим домам, а граждане более высоких сословий толпились в Соборе Святой Владычицы где под молитвы жрецов пережидали осаду, оставив своих рабов и солдат охранять ещё одно чудо вентийской архитектуры - и их самих. Но армия Антаама двигалась вперёд, ломая сопротивление, убивая всех, кто носил доспехи или применял магию, и очень скоро к построенным на улицах баррикадам добавились груды трупов: погибшие серокожие, люди и драколиски сочились ручейками пролитой крови, которая струилась по выложенным белой плиткой улицам. И уже не магические фонари освещали белые стены города, но ревущее пламя, рвущееся из окон и дверей опустошаемых особняков. 

      Дариус Леандер родился и вырос в этом городе волшебных фонарей и белых куполов с золотыми верхушками. Его отец - некогда именитый лаэтан-зодчий - приложил свою руку к созданию Центральной Библиотеки, Ратуши и восхитительной набережной Вентуса, а когда его родители сумели доказать, что их родословная восходит ко временам Сомниари, то он даже смог добиться для себя перехода в альтусы и места в Публикануме на должности главного градостроителя и готовил своего единственного сына в преемники.  Дариус ждал этого дня с нетерпением и готовился к нему, потому что он любил свой город и хотел доказать: их семейство не зря достигло своих высот и может принести родине огромную пользу. Ведь он уже не лаэтан, он - альтус. И с каждым днём упорный труд приближал к нему исполнение его мечты, пока однажды этим ужасным вечером кунари - эти люди-звери, люди-скот - не затоптали их в пыль подошвами своих тяжёлых сапог с присущей им дикостью и грубой силой.
       Дариус хотел сражаться с ними, хотел быть в первых рядах и рубиться до последнего, защищая город, к сотворению которого приложила руку его семья, но вместо этого ему в компании Дориана Павуса пришлось отправиться в трусливую и подлую вылазку, где они должны были помочь рогатым в уничтожении Вентуса и разрушить верфи.  
    - ...Нельзя признавать поражения, мы должны дождаться подкрепления! Одумайтесь, умоляю вас. Вы же магистр, вы можете отдавать приказы! - сорванным голосом выпалил молодой чародей, каменным кулаком сметая с пути рванувшего к нему рогатого великана. Бровь Дариуса была рассечена, а лицо залито кровью, но серьёзных ранений в этой битве ему удалось избежать благодаря отличному владению магией стихий и силы. Под волшебной мантией он носил зачарованную кольчугу, а сверху - лёгкий доспех. Длинное лезвие его жезла-копья было окроплено вражеской кровью. Наверное, на его месте мог быть и кто-то другой, но когда ты знаешь как строить здания, ты можешь знать как эффективнее и быстрее всего его уничтожить, а потому выбор в этом задании пал именно на него.
       Они уже выбрались на набережную и взору их предстало ужасающее зрелище: остовы сожжённых кораблей пылали исполинскими кострами, освещая ночное море, воды которого превратились в смертельные водовороты из острых обломков кораблей и щебня.  В ночном воздухе стоял жуткий стон, словно бы исторгаемый умирающим чудовищем - это рушились стены города и тонули горящие корабли. Море укачивало на своих волнах трупы, и из его волн тут и там выползали раненные и выжившие в морском бою моряки - тевинтерцы и кунари, которые тут же вступали в бой или падали лицом в мокрый песок, подсоленный пролитой кровью и приливными волнами, которые словно бы пытались смыть её тёмные расползающиеся пятна. 
     Верфи Вентуса стояли поотдаль от точки нападения: ряды корабельных доков пустовали, разве что несколько недостроенных корпусов чернели на фоне ночного неба, будто скелеты давно погибших драконов. Уничтожить их было бы не так сложно - верфи практически полностью были отстроены из дерева и достаточно было бы устроить хороший пожар, чтобы от них почти ничего не осталось. 

    +1

    3

    Дориан не чувствовал боли. Он просто видел, догадывался, подозревал, что кровь багровой россыпью пряталась на его руках и в складках грубого плаща; что неровной нитью она струилась по подбородку — своя и чужая, солоновато-металлическим привкусом застывая на пересохших губах; что карминовыми разводами она вплеталась в ткань перчаток — проклятием, напоминанием, кошмаром наяву, — и бесформенными кляксами впитывалась в бечёвочную перевязь на посохе.

    Дориан не чувствовал боли: раскалённая лава ярости глушила в нём то немногое, живое и светлое, рьяно борющееся за жизнь с начала войны. То, чем он мог похвастаться раньше, — до возвращения на родину, до череды потерь и поражений, гноящейся язвой бередящих израненную душу, до вторжения Антаама. До — жирной чертой, выцветшей картинкой на периферии памяти, в которой не существовало серокожих захватчиков. Не существовало постыдного страха.

    В ту ночь он ненавидел их, презирал их, мысленно топил их безжалостной злостью: она клубилась между пальцами призрачной дикой дымкой, подбиралась выше и выше, в самое сердце, мешалась с гарью спалённых кораблей, смогом, смрадом уходящей жизни, окрашивала угольным чёрным то, что он называл «терпимостью». Не было теперь никакой терпимости — липкое тёмное чувство, смолой оседающее на лёгких, разливалось в груди многопудовой тяжестью. Каким довольством он наполнялся, с хищным оскалом наблюдая за поверженными великанами-захватчиками, каким ликованием отзывался в нём гнев, стоило копью напарника поневоле пронзить кунарийских бойцов. Напускные восторги от битвы, призванные повысить боевой дух, не имели ровным счётом ничего общего с тем, что ведало им отныне, — с желанием отыграться сполна, с трепещущим упоением, смазанной вспышкой накатывающим на сознание последними рваными вздохами врага.

    Дориан знал её имя. Улавливал на себе её дыхание — свистящее, опасное. Слышал, понимал, ощущал, как она — Ненависть — обхватывает его когтистыми лапами, как показывает изогнутые клыки здравомыслию, грозясь вспороть тонкую кожу шеи, как вкрадчивым шёпотом зазывает признать поражение и сдаться ей в плен — истлеть, провалиться в концентрированную тьму, обещающую сладкое забытье. Пасть, одичать, зайтись нервным скрипом вместо смеха.

    Каринус... Вентус... Родина, обращённая в прах. Дом, перемолотый в пыль. Пепельная хмарь застилала его улицы, слепые звёзды насмехались багряными отсветами огней c расплавленного клочка небес, ласковой кошкой льнули к перепачканным кровью сапогам реки тягучей вязкой мглы, сочившиеся от утёсов мёртвых тел. Давний кошмар воплощался былью в этом лихорадочном полубреду: Дориану казалось, он видел его — видел утопающий в боли и объятый гибельным огнём город-детство в одном из снов. Алым вспыхивали зарницы, трясиной вспенивались под ногами чернильные фигуры без лиц и имён — и он увязал, погружался по колено в вязкое болото отчаяния. Тогда удушающий запах смерти цепкими щупальцами тревоги преследовал его после пробуждения, знаком позора отпечатывался в зеркалах, вечным оттиском одиночества застывал на безмолвных стенах. Но этой ночью он не был один — Дариус Леандер проносился призраком на самой границе зрения, как живое напоминание о том, что всё происходящее — не узоры болезненных галлюцинаций, а реальность.

    Дариус. Наивный, бесстрашный Дариус. Дориан не спрашивал у него, каково это — потратить жизнь на иллюзию, красивую картинку, чтобы в итоге оказаться ни с чем на пороге войны. Горесть и смятение, решимость и дикость — всё волновалось в нём, противоречивое и бесконтрольное, и голос соратника звучал приглушённым эхо в голове, вторя жуткой симфонии криков и рубиновых костров.

    — Неужели ты не понимаешь? Они ни перед чем не остановятся, — шипение — раздражённое и сдавленное, но больше обречённое, словно Дориан пытался убедить самого себя в правильности выбора, —  вырвалось из него ровно в тот миг, когда он с ожесточением добивал посохом раненного кунари. — Будь разумен, открой глаза! Нет нужды обрекать толпы народа на бессмысленную смерть!

    Разве задумывалась армия Антаама о том, какие страдания они принесут сотням невинных? Разве хранила хоть горсть жалости к тем, кто безумно хотел жить, бросаясь в бушующий жар битвы? Верфи должны были гореть. Гореть неистово — коптить ненасытным пламенем своды неба, жгучим зноем опалять серокожих великанов, полыхать унизительным знаменем их поражения — общего, одного на двоих, — и сжирать буйным огнём кровоточащие раны вентусианского траура. Тевинтер не заслуживал такой доли — ни душная тьма, покрывавшая глубины магического прошлого, ни узурпаторство не оправдывали надрывных рыданий сгорающей заживо империи.

    — ...мы и так слишком много потеряли, — тревожный шёпот вперемешку с лающим кашлем от заволакивающей набережную чадной пелены — почти чистосердечное признание в собственной беспомощности.

    И всё же слабость, пусть и мимолётная, пусть внезапная, — не то чувство, которому он позволил бы взять над собой бразды правления. Выровнять дыхание, усилием воли заставить голос звучать решительнее, чтобы никто — ни раскалённый воздух, ни поверженные кунари, ни зловещая игра огня, ни Дариус,  — тем более Дариус, — не заподозрили в нём позорное замешательство. Представить, будто не огонь, а заря всполохами занимается над Вентусом, распутать узел из страха и горечи, влить густую массу из отчаяния и ненависти в борьбу, а не в болезненную попытку остановить время для угрызений совести. Кто-то должен жертвовать собой — это фундаментальный закон войны, а кто-то — кривить душой, чтобы сохранить рассудительность и ненароком не оказаться погребённым под ворохом необъятной скорби без шансов выбраться.

    Тараканами, назойливыми мухами, падальщиками рогатые великаны выныривали из ниоткуда, поднимались с песков одиночными скалами, добивая вентусианских моряков точными ударами, и снова рвались в бой, перекрывая пути к цели, — им, покалеченным, истекающим бурой кровью и стоящим на пороге смерти, но верным философии, с которой они пришли, не страшны были враги. Дисциплина заменяла им веру — безоговорочную и единую.

    — Нельзя мешкать, — жёстко, резко, наждаком по нервам, будто раскаяние покинуло его вместо с сожалением, — в этом отчуждённом металле голоса Дориан не узнаёт сам себя. Мгновением мелькает запоздалый испуг, что вернуться обратно — в мир, где взрывы беззаботного смеха, а не предсмертный грохот городских стен, воспринимались как нечто обыденное, — не удастся. Но он отметает эти мысли с остервенением. Будь что будет — он не почувствует мук сострадания: они вернутся позже — осторожным касанием, миражом, руинами прошлого. — Кто-то должен их отвлечь: они не позволят нам пройти. Возьму на себя, за тобой — подобраться к верфям как можно ближе, не привлекая внимания. Оставь геройства на потом — если я не появлюсь до того, как ты сосчитаешь до двадцати, если и там их будет слишком много, чтобы принять бой, пали всё к демонам.

    +2

    4

    [icon]https://funkyimg.com/i/3bBdw.jpg[/icon][nick]Мэйварис Тилани[/nick][status]shine bright like a diamond[/status][LZ]Маг духа и бури, 34 года, магистр и основательница партии Люцернов  [/LZ][sign]"Я обещала этим людям свою защиту. Я магистр и я держу своё слово" [/sign]

      Каринус был потерян.
      Чтобы понять это, было вовсе не обязательно слыть знатоком военного ремесла - достаточно было одного только взгляда. При мысли об этом в душе Мэйварис всё вставало на дыбы, но вид родных улиц, окропленных кровью и заваленных трупами её сограждан, убивал зародыш отчаянной надежды на то, что прекраснейший из городов Тевинтера не может вот так пасть всего за одну-то ночь. Летучие сады, волшебные фонари, ожившие статуи и уникальные произведения архитектурного искусства - все это должно было обратиться пылью и пеплом под подошвами серых великанов, потому что Антаам ясно дал понять: камня на камне в Вентусе не останется.
      Но Мэйварис не обратилась в бегство и не стала отсиживаться в ратуше вместе с другими нобилями, которые ограничивали свой вклад в спасение города молитвами Создателю. Те, кто всё ещё был достаточно слеп, чтобы видеть в Мэй изнеженную томную аристократку были удивлены, когда она в сопровождении личной конной гвардии  появилась на улицах верхом на редчайшей породе белого драколиска. Да, Мэйварис была настоящей леди, но за её утончённым образом ленивой гедонистки пряталась энергичная и предприимчивая женщина с  сильверитовой решимостью и золотым сердцем. Благодаря богатству и прекрасно налаженным связям с Орзаммаром она могла бы прямо сейчас спасти свою жизнь, спокойно скрывшись в глубинах подземного гномьего посольства, и негостеприимные обычно гномы приняли бы её с распростёртыми объятиями. Именно так она и собиралась поступить, но не прежде, чем уведёт с собой  столько своих сограждан, сколько сможет. 
      Теперь она скакала в окружении пятнадцати рыцарей-чародеев, которые сомкнулись вокруг неё плотным рядом, и громко командовала ими, направляя в сторону верфей. Там, Мэй знала, всё ещё оставался её дорогой друг, от жизни которого зависело так много. Дориан должен был предать огню остовы вентийских кораблей, чтобы они не достались врагу, приумножив его мощь, но кто потом поможет выбраться ему самому? 

      Содрогнулась земля, и чудесная галерея, в которой Мэйварис регулярно любовалась произведениями изящного магического искусства, взлетела на воздух, подорванная гаатлоком. Мраморные обломки стен разлетелись смертельными снарядами, но Мэй была спасена магическим барьером, многократно усиленным ее защитниками. Они неумолимо скакали вперёд по широким улицам, и их драколиски топтали и разрывали на части своими клыками воинов кунари, попадавшихся им на пути. 

    - Держите строй! Защищайте отступающих! - Командовал чей-то властный голос, и Мэй увидела, что рота рыцарей-чародеев смыкается в стену щитов, превращаясь в пульсирующую магическим  барьером преграду, о которую гнулись кунарийские гарпуны и разбивались наплывающие ряды рогатого воинства. Под ногами нападающих рвались магические печати и ловушки, но Мэй отчётливо видела: воины-защитники города держат здесь последний свой бой, ценой собственных жизней защищая тех, кто ещё может отступить. Времени оставалось в обрез, но уже издалека Тилани увидела, что над верфями занялось оранжевое зарево, а значит Дориан и молодой Дариус предали горделивый тевинтерский флот огню.

      Отряд Мэйварис прорвался через пробитую в толстой городское стене дыру, и вскоре они уже скакали по набережной, сея смерть в рядах тех кунари, кто попадлся им на пути. Из-за огня береговая линия была освещена как днём, а жар, исходящий от стонущих остовов кораблей в пылающей верфи был так силён, что даже ещё не приблизившись к ней, Мэй почувствовала, как на лбу её выступает испарина. Вскоре её взгляд наткнулся на несколько далёких фигур, чернеющих на фоне пожара.
    - За Вентус! - звонкий крик Мэй, вскинувшей свой короткий магический жезл стал знаком её гвардейцам, и они пришпорили своих драколисков, торопясь на помощь Дориану и Дариусу, которых окружили семеро пеших кунарийских воинов. Два отряда схлестнулись в борьбе, взмыли в воздух похожие на огромные тесаки мечи и зазубренные гарпуны, замерцало духовное оружие, разинулись зубастые пасти драколисков, и вскоре серые истерзанные тела захватчиков лежали у ног тевинтерцев.

    - Дориан! Ты не ранен? - Мэйварис в боевой белой мантии, усиленной тонкими сильверитовыми пластинами и с развевающимися на солёном и горьком от копоти ветру волосами, подъехала к другу. Её закалённая стихиями лонгма в боевой попоне коротко встала на дыбы, скаля испачканные в кунарийской крови клыки и колотя горячий воздух когтистыми лапами, но магесса с лёгкостью удержалась в седле, как и подобает прекрасно обученной аристократке. - Наша армия отступает, нам нужно уходить до того, как кунари прорвут оцепление.

      Мэй выглядела так, словно вокруг неё не горел адским пламенем её родной город, собранная, лишь немного запыхавшаяся. Но несмотря на кажущееся спокойствие, каждый при взглядне на неё мог чувствовать, что магесса титаническими усилиями сдерживает холодную ярость, рвущуюся с кончиков пальцев электрическими разрядами, способными мгновенно испепелить любого рогатого захватчика, которому не повезло бы оказаться на пути у магистра Тилани. Сердце женщины обливалось кровью, но пока эта боль была заглушена чувством долга и бешенством, которое ждало своего выхода.

    - Соберём как можно больше гражданских и устроим им прогулку по подземным гномьим коридорам... что скажешь?

      Она знаком приказала, чтобы один из гвардейцев усадил в своё седло Дариуса, а другой - Дориана.

    +1

    Быстрый ответ

    Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»



    Вы здесь » Dragon Age: We are one » Дальняя полка » По ком звонит колокол [21 Утешника, 9:45]