От её прикосновения Каронел едва заметно вздрогнул, очнувшись от чтения и поднимая взгляд — поначалу открытый, ищущий, но разочарованно поблекший, когда он узнал Беррит. Эльф кивнул, возвращая приветствие, и терпеливо сомкнул книгу, — но не выпустил ее из рук, придерживая большим пальцем страницы, на которых остановился. Со взглядом чуточку исподлобья выжидательно выслушивая ее душевные излияния, он лишь двинул бровью на ее предостережение не смеяться, но не перебивал. И даже когда Беррит изложила всё до конца, несколько ударов сердца не менял позы, явно раздумывая над тем, как на это всё отреагировать. Сегодня Каронел снова был собой — в серо-голубой тунике, аккуратно прибранной ремнем с перевязью меча, выгодным контуром подчеркивающей плечи эльфа; тщательно расчёсанная медово-золотистая грива волос его откинута на спину. Спокойная, выдержанная внимательность делала особенно светлыми и ясными и без того картинно-чёткие, выразительные в своей гармонии черты его лица.

— Что ж, — наконец повернулся он к столу, облокачиваясь на него и бросая взгляд на книгу в своих руках. По обложке тянулись тисненые потёртой позолотой буквы: это был сборник классической поэмы разных авторов. — Хотя бы ты догадалась, что слухам не стоит верить начисто. Уже достижение. И как же ты собираешься узнавать меня, позволь спросить? — с безобидным насмешливым любопытством поинтересовался Каронел, немного наклоняя голову в сторону Беррит. К идее он явно отнесся без особой серьезности.

Узнать получше. Хорошая ли идея? Что-то в нём всё еще строптиво противилось — всему, включая появление девицы рядом. Едва переступившая порог совершеннолетия Беррит была исключительно назойлива в своих горящих желаниях, и это ее жадное ожидание его внимания, способное преумножить стократно даже самый маленький знак, взгляд или кивок в ее сторону, ощутимо напрягало его. Особенно тогда, когда он нарочно уединился в библиотеке, выбрав стол подальше, чтобы просто спокойно почитать в прохладе огромного холла. Но Беррит, как обычно, не интересовало, в настроении ли он с ней общаться — она просто влетала и ставила перед фактом, едва ей удавалось подловить Каронела где-то вне его привычных сфер занятости. Что же она собралась узнавать такое, если не заботится узнать самое простое — его собственные желания?..

На суждение Беррит Каронел едва заметно нахмурился, с толикой укоризны взглянув на девушку, и поправил, когда она договорила:

— Беррит, то, что я не прыгаю от радости при виде тебя, не значит, что ты мне не нравишься. В отношениях между людьми несколько больше градаций, чем "нравится и не нравится", — он перелистнул непрочитанные страницы книги в руках, коротая минутку задумчивости. — Идея похвальная, конечно, — тоном, однако, совсем не восхваляющим проговорил эльф, всё ещё глядя на книгу. "Похвальная. И невыносимо наивная. Но что ещё ожидать от девчонки ее лет?"

— Вот только должен тебя предупредить: если ты думаешь, что от этого между нами что-то изменится, то не трать своё время. Принца на белом коне из меня не получится. О чём бы ты не мечтала, не связывай эти мечты со мной. Я... ценю твои чувства, скажем так, — он коротко глянул от книги на девушку и снова убрал взгляд. — Но ответить на них я не смогу. Я не хочу, — уточнил Каронел, наконец взглянув прямо. — И мне это не нужно, — добавил он, покачав головой. — И если это не единственное, что нужно тебе, может, мы и станем... друзьями, — с легкой оценивающей паузой резюмировал Страж, окинув Беррит оценивающим взглядом. Да уж, друзьями... в каком-нибудь сильно далеком будущем. Когда Беррит будет представлять из себя что-то помимо своего звенящего энтузиазма.

— Ты ещё очень юна, — миролюбиво пояснил он свою, быть может, не самую позволительную категоричность. — Особенно для Серого Стража. И я могу помочь тебе быть в Ордене, жить в Ордене, познакомить тебя с этой жизнью. Если перестану видеть в твоих глазах мысли только об одном, — Каронел двинул бровями, спрятав улыбку в уголках губ. — Ты способная девочка и можешь проявить себя куда лучше, чем сейчас, в этом я не сомневаюсь.

Беррит слушала его так покладисто и смиренно, потупив глаза, что у Каронела было только два объяснения этому: или Создатель неожиданно осенил неугомонную магичку даром послушания и прозрения, или девушка и близко не собиралась принимать сказанное им всерьёз. И на первое он даже медяка не поставил бы. Мелькнул соблазн даже наклониться и прислушаться — будет ли слышен свист, с которым его слова вылетают из ее второго уха? Но заострять на этом внимания Каронел не стал. В конце концов, ей восемнадцать. Конечно, она знает всё на свете лучше него. Он тоже был таким? Габриэле наверняка казалось, что да. При всём уважении, но он ведь и правда считал себя если не равным ей, то как минимум тем, кто легко достигнет этого равенства в самые ближайшие годы...

Оставалось только вздохнуть.

Так или иначе, он предупредил. Если Беррит выберет и дальше надеяться на несбыточное, цепляться за эти чувства, это уже не его вина и не его проблемы. Может, эта боль разбитых надежд тоже будет для чего-то нужна. Какой-то этап неизбежного взросления. Насколько Каронел был осведомлён, жизнь Беррит до вступления в орден Стражей трудно было назвать полной потрясений. Несмотря на всю строгость храмовников в хоссбергском круге, об особой жестокости в нём никто из магов не вспоминал, а сама система развалилась быстрее, чем пришёл черед Беррит проходить Истязания. Эльф, прижимая кончики пальцев к корешку книги, мрачновато усмехнулся. Истязания.... Его Истязания длились два года — каждый день, пока он был со своей магией один на один, и вместе с ней — против храмовников и недоверия горожан. Может, наведаться к демону в Тень на пару часов вместо того, чтобы каждый день балансировать на грани неизведанного, было бы не так уж и плохо — в сравнении. Но так он думал сейчас. Тогда же заключение в Круге Магов не представлялось ему ничем иным, как последним в жизни кошмаром.

— И в чем же тебе будет нужна моя помощь сейчас? — поинтересовался Каронел, заранее подозревая, что пожалеет об этом вопросе. Он сжал книгу в ладонях, уже потеряв ту поэму, на которой остановился, и с испытующим взглядом наклонил голову. — В последнее время ты как-то и без меня неплохо справлялась, — он повел плечом, снова открывая книгу и снова вглядываясь в строчки, словно хотел подчеркнуть, что досуг его здесь и сейчас — это чтение, и не могла бы Беррит хотя бы сегодня еще немного посправляться самостоятельно?

— У нас не так чтобы много времени, чтобы продолжать его терять, верно? — насмешливо заметил Каронел, едва взглянув на удивленную Беррит. Жизнь Стража коротка. Это только до Посвящения кажется, что за двадцать, а может и тридцать лет можно успеть горы свернуть. Когда клепсидра уже перевернута и песок вытекает, приближая конец куда более неприятный и неизбежный, чем живое старение, способное тянуться вдвое, втрое дольше для обычных людей, всё куда менее радужно.

Почти десять лет прошло с его собственного Посвящения. Когда успело? Каронел часто прислушивался к себе, боясь, что ощущение скверны станет сильнее, боясь услышать тот шепоток в углах сознания, о котором многие боялись говорить... представляя, через какой ужас близкого конца прошли все его братья и сестры по Ордену на Юге, о катаклизме которого до Вейсхаупта дошли только слухи и короткие рапорты. Ничего не было, ничего не менялось — а ведь могло. Не так уж мало было тех Стражей, для которых десять лет оказывались пределом. Кто еще вчера был уверен в своём будущем, а завтра начинал молчать, бледнеть и вздрагивать, спустя какое-то время наконец признаваясь, что начал слышать Зов. Благородный последний поход, так это называли. И все будут стараться именно об этом напоминать тому, чья очередь подошла раньше. Поддерживать уважением, словами о Создателе, о благородстве, о вечной памяти. Вот только всё это предназначение, весь этот легендарный героизм, вся эта жертвенность во благо звучит красиво лишь в легендах и историях, лишь в чужих устах, пересказывающих подвиги Стражей.

"Смывает слезы дождь, смотри! Есть край, а я — за краем... я догораю изнутри; но все мы умираем".

Пряча неприятные переживания за жестко поджатыми на мгновение уголками рта, Каронел перевёл взгляд на строки. Как знать, что он на самом деле имел ввиду. Всю ли жизнь — или только тот маленький факт, что Стражам дано не так уж много времени на досуг. Если не с грифонами, то на тренировках, для себя и для новичков, если не в патруле, то на рабочем дежурстве в делах крепости, требовавших вовлечения магов... Страж всегда мог найти, чем себя занять — скука была куда разрушительнее скверны, и ее в строй Вейсхаупта не допускали.

"Завтра?"

Снова Беррит достался его долгий внимательный взгляд: Каронелу пришлось почти заставить себя как-то соединить свое представление о Беррит с режимом походного служения; а ведь это уже не первый раз ее дежурства. Впрочем, новичка вроде нее на сложные маршруты не отправят. Если она и встречала там порождений, то скорее уж в таком количестве, ради которого и спешиваться не пришлось бы — магия и стрелы достали бы издалека.

— После ужина, если желаешь, — ответил Каронел спокойно, перелистнув страницу в книге. До этого времени им предстоит тренировать грифонов, у которых сейчас был дневной сон, пока рабочие будут убирать денники. В общем-то, и после ужина он собирался найти себе компанию более интересную, чем просто "посидеть", но... ну, посмотрим, что из этого выйдет. Не только грифонам нужно воспитание подрастающего поколения...

Звук флейты разлетался далеко над каменными переходами крепости, то отчетливее летя по ветру, то почти теряясь в его усиливающемся порывистом гуле, и Каронел, ещё только подходя к башне, уже знал, что там, наверху, его ждут — хоть отсюда, с нижней террасы, этого и не видно. Мило. Кто-то другой бы радовался, пожалуй — да что так радовался, летел бы, как на крыльях, особенно тот юноша, Феликс, смотревший на неё с такой же настойчивостью, с какой она смотрела мимо него. Ну вот и зачем ей он, Каронел? Словно Беррит из тех, кто любит сам процесс преследования, как Терренс, вокруг которого целые антиванские драмы кипели между обласканными его вниманием, обманутыми и оставленными девушками — бравый марчанин не то что не умел, он не хотел, чтобы всё было гладко. А ведь у них с Беррит даже имена звучат похоже. Усмехнувшись своим мыслям, Каронел придержал шаг, осторожнее поднимаясь по последнему пролёту лестницы — хотя за мелодией, текущей из-под пальцев на флейте, Беррит вряд ли его слышала, — и из-за края высматривая девушку. Но понаблюдать за ней украдкой возможности не было — стоило бы юной магичке поднять глаза, она непременно увидела бы его; и, стремясь не давать ей повода ни для каких лишних суждений и идей, Каронел сделал шаг вперёд, минуя арочный выход к подножию башни.

Темнота в красных тонах, разбавленная широкой полосой света у горизонта, которого вот-вот коснется солнце, окутывала крепость пологом контрастно-черных теней, а горячий воздух после дня всё ещё дышал теплом на щеки и забивался густотой в нос, — но после прохлады камня в глубине коридоров Вейсхаупта выйти в эту теплоту на какое-то время было даже приятно. К удивлению Каронела, Беррит и правда не стала сама ловить его за ужином, дав время спокойно поесть и выцедить кружку эля под пересказы новостей и ленивые разговоры компании товарищей. Она вообще не появилась на ужине, хотя Страж засиделся там почти до последнего, не спеша придумывать причины, по которым ему надо уйти. Впрочем, может, это грифоны удержали её от такого поступка. Их запах долго следовал за ним по коридорам, даже когда сама грифонятня осталась далеко за спиной. Хотя свежая туника — прежняя от нескольких часов работы с пернатыми не только пропиталась потом, но и обзавелась новой дыркой от любопытного клюва, оставившего на боку здоровенный синяк, сейчас успешно залеченный, — ничем особенным не пахла, по крайней мере, для самого Каронела. Брезгливость Беррит к грифонам, сошедшими с картинки совсем не такими идеальными и героически-безупречными — особенно в своём неряшливом, крикливом, несдержанном и игривом ребячестве, — была ему в какой-то мере на руку — в грифонятне они с Вальей порой часами могли спокойно сидеть вместе, обсуждая дальнейшие планы содержания и воспитания, разбирая принесенные из библиотеки книги, упорядочивая собственные заметки, позволяя самым контактным из грифонят в это время спать у себя на коленях... спустя почти полтора года от их появления на свет на эти колени, впрочем, помещались уже только клювастые головы порядком подросших питомцев Ордена. Почему-то именно там, с грифонами и подругой-эльфийкой, ему было спокойнее и живее всего. Почти так же, как наедине с самим собой и книгой — только ещё и в приятной, хоть и резко пахнущей мускусом компании сонно шуршащих, урчащих и пощелкивающих клювами "товарищей".

— Ты не была на ужине, — полуутвердительно проговорил Каронел, без лишних приветствий подходя к девушке. — Давно меня ждешь? — с легкой иронией: неужто бессменный караул стоит того? поинтересовался он, держа Беррит на изучающем прицеле взгляда. Чего ждать от такого вечера, Каронел не мог даже предположить — во всяком случае, с уверенностью большей, чем у гадания по чайным листьям...