До Денерима было уже рукой подать — уже видно, как на возвышении близ Форта Драккон загораются огни, отгоняющие сгущающийся серый сумрак; за хмурыми тучами не видно, как подбирается к закату солнце, но света становится меньше с каждым часом. Рукой подать, и драколиск под седлом пыхтит, потряхивая шипастой головой на гибкой и костистой серой шее, — но Рем всё ещё с удивлением и неверием думает о том, что он должен там найти, кого встретить. Для многих, присоединившихся к Ордену в последние годы, Командор Кусланд, Герой Пятого Мора, был всё равно что призраком, легендой минувших дней, победителем тьмы, не имевшей силы над сегодняшним днём. И Гаргония не мог сказать, что для него это иначе. Он и видел-то Командора всего раз, мельком, еще сидя во дворе Башни с замотанным в бинты торсом, на котором заживала едва не лишившая его жизни рана. Еще не будучи Стражем.

Пошёл пятый год, как он несёт это знамя, это бремя. И всё это время Командор у Ордена как бы был, но как бы... и не было. Его не было с ними в Адаманте. С ним не могли связаться, когда в головах зазвучал Зов. От него, ушедшего в погоню за мечтой, за надеждой и спасением для будущего, не дождались распоряжений в настоящем. Они привыкли подчиняться, они следовали иерархии, и они пошли за Кларель. Она ведь тоже звалась Командором. Это значило так много, это значило, что она выше, она лучше, она вправе, она знает, она может их спасти. И как много хорошего им это принесло? Следуя за одним человеком, полагаясь на одно-единственное мнение, они чуть не обрушили мир в ту Бездну хуже той, от которой клялись спасать и оберегать. Всё из-за того, что женщина ошибалась. И слишком мало было тех, кто рискнул сказать ей об этом в лицо.

Не раз и не два Рем замечал, что на него самого теперь смотрят так же. Смотрят на знак Констебля и отказываются от собственной воли и ума, передавая ему право решать, выбирать, ставить подписи под приказами. И у него не было ответа на вопрос, где грань между свободомыслием индивидуальности и армейским порядком, без которого вся эта система всё равно что телега с квадратными колёсами, запряженная заодно лебедем, раком и щукой.

И что-то ему казалось, что у Командора этого ответа тоже не будет. И чем больше Рем думал об этом, не давая драколиску схитрить и сбавить ход, тем дальше уходила из сердца поселившаяся там нотка обиды на то, что человек-легенда, во всесилие которого все верили, а Стражи старой закалки только подбавляли масла в огонь этого молчаливого заочного почитания, не пришёл, не спас и не решил все их проблемы, оставив разбираться самостоятельно. Его выбор, его поступок сквозь эту призму представал... вполне оправданным и даже понятным. Ферелденскому Ордену нужно было научиться выживать, смотря по сторонам, а не только на его светящуюся фигуру.

И Орден справился. Сейчас, три года спустя от катастрофы, когда так многих верных командованию убили мечи и маги Инквизиции, всё было не идеально, но когда оно вообще было так? Сейчас даже о Корифее вспоминал не каждый, хоть и слухи о том, что над лесом Бресилиан открылась новая Брешь, будили волны пересудов, — которым Ремилль не верил ни на йоту. Жизнь продолжалась, прошлое оставалось в прошлом — и демоны, и злые козни венатори, и ошибка Серых Стражей вместе с ними. Скоро память о них останется только в книгах для увлеченных историей, как сейчас осталась память о Море. Приятное свойство памяти людей — их больше интересует настоящее, чем прошлое... а то и будущее. У Стражей оно было ощутимее. И поднимало вопросы куда острее того, почему Командор не возвращался так долго. Вопросы о том, с чем он вернулся.

Рысцой подъехав к воротам, обгоняя телеги обозов и отдельных пеших, отшатывавшихся и широко раскрытыми глазами провожавшими всадника на диковинном коне — тевинтерские драколиски были редкостью на юге и у многих вызывали оторопь своей хищнической статью и зубами, нет, зубищами, оскаленными напоказ, но Рем слишком привык к Владеку и слишком хорошо знал возможности своего скакуна, чтобы пересаживаться на лошадь — особенно получив приказ явиться незамедлительно. Знал, когда пришпорить, знал, когда придержать, знал, чего ждать, а чего не требовать — и потому они были в Денериме уже сейчас, хотя по-хорошему бы добрались не раньше следующего утра. Показав значок Констебля и назвавшись для протокола, Страж в серо-синем кожаном доспехе с блестящим наплечиком в виде грифона въехал в город и по широкой проезжей улице погнал скакуна дальше, к расположению королевского дворца. Когти драколиска зацокали по мостовой, — благо, в темнеющих сумерках народа на ней было немного. Тем не менее, Рем из осторожности держал поводья крепко, — иначе драколиск мог напугать кого-нибудь куда предметнее, чем просто своим внешним видом, имея нехорошую привычку огрызаться и клацать зубами, словно собака на проезжающие мимо телеги. Натянутый повод мешал ему разгибать шею и вынуждал держать пасть благоразумно закрытой.

— Охой! — вырвалось у засмотревшегося в сторону Рема, когда драколиск всхрапнул и зарычал, осаживая назад перед фигурой в плаще с капюшоном, заступившей путь всаднику перед выездом на площадь. Рычание стремительно переросло в угрожающее, и тевинтерцу пришлось резко намотать поводья на руку, не давая пружиняще подогнувшему задние ноги скакуну самому разобраться с проблемой. — Тиии-хо! — скомандовал Рем с нажимом, заворачивая голову Владека в сторону так, что драколиску пришлось поменять позу и затоптаться на месте, теряя запал драчливости. — Ты чего это, друг? — в открытую обратился Гаргония к фигуре, озадаченный, но уже заметивший, что нападать никто не собирается. — Эти зубы не для красоты, он ими и укусить может! — ладонью указал Рем на голову драколиска, говоря призывающим к благоразумию тоном, при этом не сводя взгляда с фигуры и с едва заметно пересекшей лоб морщинкой сосредоточенности пытаясь понять, что ему сейчас кажется таким странным...

[nick]Ремилль Гаргония[/nick][icon]https://i.postimg.cc/Qtfy3c0G/screenshot-63.png[/icon][status]for the glory[/status][LZ]<br><b>Ремилль Гаргония, 35</b><br>Страж-Констебль Ферелдена, воин духа[/LZ]