Дойти сюда стоило немалых усилий. Холодно, снежно, противно. Ветер норовит забраться за пазуху и хозяйничать там подобно разбойнику, обирающему остывающий труп. Плащ из плотной ткани не слишком облегчал жизнь, а обувь приходилось тщательно сушить слишком уж часто для того, чтобы ощущать себя спокойно и уютно. Серому хорошо, этот пёр вперёд с грацией катящегося под откос валуна, а вот рыцарю-храмовнику всё это путешествие успело изрядно опостылеть. И ладно бы проблемой была только дрянная погода, её можно стерпеть. Разбойники? Заколоть, облегчить кошели и идти дальше. Твари неведомые, звери дикие? Не попадались, от большака небольшая группа на сей раз не отходила. И всё равно настроение было отвратительным, конец пути виделся долгожданным избавлением, а в голову не пыталась закрасться резонная мысль "а что дальше?". Ни разу. Как ни старалась Ирит её туда пропихнуть, как ни удивлялись охочие до чужих историй корчмари и просто путешественники, интересующиеся целью их странствий. Один из таких путешественников, к слову, навёл шайку из троицы бестолковых мародёров, заставив после этого держать язык за зубами, а меч наготове почти всегда. Что до Ирит - ей, разумеется, не хотелось возвращаться, она активно пыталась переубедить сопровождающего, будто это было возможно. Пожалуй, потому ему и было тяжко, ведь не посторонний человек, как ни глянь. А он своими руками тащит бедолагу куда-то, сам толком не зная, куда.
Храмовник время от времени приостанавливался, рассматривая округу и пытаясь определить наилучший маршрут. Они сошли с тракта и двигались по какому-то подобию дороги, ведущей, вроде бы, в нужном направлении. Вязли в снегу, но упрямо тащились вперёд. Впереди от силы дня три пути, и озеро окажется на расстоянии вытянутой руки, но эти три дня явно покажутся вечностью. Ни одной приличной таверны не будет, придётся ночевать под открытым небом. Привыкли, вроде бы, к такому, а всё равно - удручает. Не звери же, как-никак. К счастью, магичка могла быстро развести огонь, сберегая время. К счастью же, у храмовника хватало сил и сноровки обустроить лагерь. Иногда даже добыть свежего мяса. Всё получалось как-то буднично, должно было получиться так и сегодня - но нет. И дело даже не в том, что Ирит грохнулась в сугроб, тут же обильно сдобрив одежду и лицо снегом, нет. Это просто усилило бы желание встать лагерем где-нибудь неподалеку, но планов бы не изменило. А вот курящийся над деревьями дымок, едва-едва различимый издалека - был уже из ряда вон выходящим дорожным происшествием. В этих краях путников не бывает. Не должно быть. Нечего им здесь делать. Тем более - костер палить в лесу. И что самое поганое, мимо не пройти уже, стемнеет скоро. А по ночи топать, даже с собакой умной, даже с чародейкой и каким-никаким опытом - дело дурное. Придётся идти туда и разбираться, кого принесла нелёгкая. Это им... с полчаса ещё. Ничего, пройдутся, надо только арбалет к бою изготовить не забыть, просто на всякий случай.
- Впереди что-то горит. В молнии зимой я верю слабо, пылающие демоны тоже вряд ли шастают по округе и точечно поджигают что-то. Костер, наверное. И возле него кто-нибудь этакий. Необычный. Ты, конечно, о привале думай, но и по сторонам посматривай. На всякий случай.
Они-то здесь вполне официально, а вот те, другие - пёс их знает. Не тот, который Серый, другой пёс. Ригор хмурился, когда пробирался в нужном направлении. Пытался понять, кого могло сюда занести. Что с ними делать. А вдруг маги-ренегаты? И что тогда? Ирит может удрать под шумок, ловить её потом. А даже если не удерёт, то пострадает, тоже худо. Но это оказались не маги, нет. Стоило троице приблизиться к костру, освещающему небольшой лагерь, стало понятно, что... ничего не понятно. Возле костра грелись двое - первым был высокий брюнет болезненного вида, с бледной кожей и какими-то непонятно-тёмными глазами. Второй, среднего роста, лица не показывал, сидя в глухом шлеме и, как казалось, тупо таращась на пламя с совершенным безразличием. Оба были в приметной броне рыцарей Храма. Оба выглядели потрепанными и не очень гостеприимными, завидев новоприбывших, они потянулись к оружию, поднимаясь на ноги и потихоньку расходясь в стороны. Молча, к явному удивлению Грейса, чей нагрудник украшал точно такой же символ. Мужчина даже арбалет к стрельбе не изготовил, до того удивился. Не потянулся к оружию, непривычный. Он знал, что часть орденцев бежала, поставив свою охоту во главу угла. Знал, что кто-то из них не очень дружит с головой, тяжело расставаясь с лириумом. Но чтоб настолько. Будто сразу собираясь нападать.
- Братья? - храмовник, хоть и был изрядно удивлён, попытался избежать кровопролития, выискивая глаза брюнета. - Вы ведь не будете...?
Он осёкся, прочитав ответ на искаженном, бледном лице. Будут. Ещё как будут. Меч выпорхнул из ножен, сумка полетела на землю. Им попались, похоже, какие-то безумцы, но от этого проще не станет. Наоборот, совсем наоборот. Выбрав себе целью высокого, Ригор лишь надеялся, что Ирит сможет немного отвлечь второго, под меч которого ему лезть совершенно не хотелось...

Ригор учился сражаться долго и упорно. Пожалуй, больше половины своей сознательной жизни он так или иначе постигал науку убийства себе подобных наиболее удобным способом с минимальными потерями для себя. Мастера были неплохими, да и стычки с тварями, демонами и одуревшими бандитами давали ценный опыт. Он думал, что повидал всякое. Сейчас, еле поспевая за бешеными ударами противника, похожего больше на ожившую статую, в которую запихнули злого демона, храмовник понимал — нет. Всегда в этом мире найдётся то, что может тебя удивить. А если будешь удивляться слишком уж долго, то заодно и прикончить. С ним не получалось воспользоваться заминкой, слабиной. Найти ошибку, перехватить инициативу. Бледнолицый пёр вперёд с настырностью кунари, вкладывая в каждый удар неожиданную для такой комплекции силушку. Давил, заставляя понемногу отступать и надеяться если не на чудо, то на немалую толику удачи. Сталь в очередной раз столкнулась со сталью, два рыцаря Церкви самым решительным образом старались уничтожить друг друга, пока что не особо преуспевая в этом. Ригор, провалив очередную попытку рубануть по кисти, получил первый чувствительный удар в плечо. Защита выдержала, хорошая и качественная, выкованная как раз для таких случаев - но рука явно будет болеть, когда спадёт горячка боя. И если он уцелеет, само собой.
Второй храмовник бросился вперёд молча, стремительно, намереваясь быстро заколоть рыцаря и уже после этого переключиться на магессу. От его кирасы с щелчком отскочила ледяная стрела, даже особо не замедлив и не озадачив. Он был готов выдержать и не такое, выпестованный в своё время на совесть, но вбитые в голову во время обучения догматы безальтернативно предписывали уничтожать именно магов, поэтому внимание было переключено, будто кто-то махнул волшебным управляющим жезлом. Теперь воин в глухом шлеме быстро двигался к Ирит, лишь слегка содрогнувшись, когда по нему хлестнул электрический разряд. Куда сильнее его сдерживал снег, притоптанный недостаточно хорошо. Снег - и появившаяся за спинной стремительная тень, что набросилась, навалилась, норовя повалить и растерзать. Получилось — почти. Брякнувшийся наземь храмовник даже оружия из рук не выпустил, упрямо попытавшись тут же вновь оказаться на ногах. В ответ мабари вцепился в его ногу, потянул с силой, пятная белый снег первыми алыми брызгами. Человек в шлеме, извернувшись и явно игнорируя боль со стойкостью берсеркера, попытался достать пса мечом, заставляя отпрянуть, прекращая атаку.
Сэр Грейс, чтоб его, отдал противнику ещё один шаг, отступив и тем сохранив на плечах свою голову, рядом с которой вспорол воздух вражеский клинок. Следующим должен был быть укол в лицо, которым этот поединок завершался легко и даже изящно, но — не повезло. Перехватив меч за клинок второй рукой, Ригор успел снизу ткнуть темноглазого в левую ладонь, заставляя дернуться больше от неожиданности, что загубило хорошую атаку. Они разошлись, каждый сделав по шагу назад - и вновь ринулись друг на друга, норовя поменяться местами, чтобы защитник стал атакующим. Ригор, воодушевленный успехом, как-то запоздало сообразил, что травма беспокоит противника не так сильно, как должна бы, что кисть левой руки, пробитая насквозь, для него вовсе не помеха. Через мгновение ему вновь пришлось отражать яростные удары человека... впрочем, человека ли? То, что он поначалу принимал за просто подозрительно тёмный цвет глаз, оказалось куда как страшнее. Они были красными, эти глаза. Не как после тяжелой ночи, усугубленной недавней доброй попойкой, нет. По-настоящему красные. Будто кто-то искусно огранил рубины и заменил ими то, что даровано природой. Очередной мощный удар заставил отпрянуть, после чего храмовник рванулся вперёд, нырнув под занесенный для удара клинок и врезаясь в бледного, чтобы повалить его наземь. Рухнули вдвоём, вдвоём же принимаясь за кинжалы — противник будто бы вовсе не ощутил, что что-то изменилось. Тем не менее — на этот раз он проиграл. Окончательно и бесповоротно. Когда Ригор всадил узкое лезвие кинжала прямо в красный глаз, он ощутил, как левый бок обожгло, как жжение это быстро растекается по груди. Достал всё-таки на прощание, в очередной раз марая белое алым и найдя уязвимое место с удивительной лёгкостью. Нужно было подняться и взяться за второго, нужно было... не было сил уже ни на что. Удар был такой силы, что у поддетой под кирасу кольчуги не было ни малейших шансов.

Это было очень, очень больно. Но гораздо хуже боли чисто физической, осязаемой - терзало собственное бессилие. Невозможность, пусть и с трудом, но подняться и доковылять до здоровяка, чтобы снести его голову, уже совершенно спокойно упав потом лицом в снег и затихнув рядом. Пока что всё, что мог сделать храмовник - лишь наблюдать за происходящим, пытаясь хоть как-то выпрямиться. Бок обжигало почище дыхания демона гнева, поэтому такая простая на вид задача становилась весьма и весьма тяжкой. Он слабел с каждым ударом сердца, уже практически свалившись рядом с одноглазым теперь противником. Ещё немного - и сполз с трупа, устало повалившись на спину и тупо глядя в сереющее над головой небо. Не таким он представлял свой конец, со всей определённостью - не таким. Яркие вспышки магических огней, мечущиеся туда-сюда всполохи энергии, лязг стали и победные крики товарищей. На худой конец - просто стрела в горло, чтобы не лежать бессильным чучелом для отрабатывания ударов. Судьба распорядилась иначе, заставив схлестнуться с чудовищем, которое некогда определённо приняло те же обеты и носило точно такую же броню с гордостью и честью. Ригор тихо выругался, припомнив наиболее забористые выражения, употребляемые в кабаках сердитыми крестьянами. Потом - ещё раз, как будто это могло как-то помочь. Разум, ещё не провалившийся в темноту, привычно отмечал заметно приглушенные сейчас звуки идущего совсем рядом боя. Грохот, протяжный торжествующий вой. Пёс, чьи сородичи были натасканы на борьбу даже и с шевалье - справился со своей задачей хорошо. Хотя вряд ли он...
Появившаяся над ним размытая тень, заслоняющая собой небо, постепенно приобретала знакомые очертания. Боль немного отступила, но явно - ненадолго. Вернувшейся ясности мысли хватало для того, чтобы сообразить, что произошло, но и она же, эта ясность, давала понять, что ничего хорошего уже не выйдет. Лечить человека, плохо восприимчивого к чародейству и облачённого в подавляющий магию доспех - долго и очень тяжко. Едва ли у ней хватит сил, да и... зачем стараться? Упрямый храмовник всё равно не отступится, поднявшись на ноги. Теперь, когда по миру бродят такие твари, он ещё сильнее уверится в том, что должен сделать - если выживет, конечно. Чудом. В чудеса Ригор, понятное дело, не очень верил.
- Брось, не дотащишь. Бери деньги, оружие - и беги отсюда.
Ирит упряма, очень и очень. Пытается куда-то его вести, впустую расходуя собственные силы и явно не имея даже подобия чёткого плана. Улучив момент - храмовник вырывается и кулем валится в снег, на несколько мгновений ошеломив сам себя. Разумеется, это не добавляет ему здоровья, пусть и приземлился он достаточно мягко, но ведь дело здесь в том, что этот упрямый до безумия человек на полном серьёзе решил, что является самой настоящей обузой.
- Брось, говорю тебе, - слова даются уже тяжелее, но сер Грейс, чтоб его, способен перещеголять барана по части бессмысленного упорства. - До жилья не дотащишь, лагерь... не разобьешь.
Магичка, пожалуй, ещё более упряма, но куда она в самом деле хочет его утащить? Здесь, возле костра, она хотя бы могла бы отдохнуть сама, а то и найти что-нибудь полезное. Уносить же решившего доблестно и глупо умереть здоровенного мужика в неизвестном направлении это уже самый настоящий жест отчаянья. Что толку ей от него без меча и другого оружия? Даже если выходит, даже если отыщет поблизости что-нибудь полезное или сможет кое-как обустроиться. У храмовников должен быть с собой лириум, какие-никакие целебные припарки. Но это если очень повезёт.