Второе Первопада, полдень.

Обед уже подходил к концу и тал-васготы постепенно покидали столовую, уходя по своим делам. Каарис сидел в углу и наблюдал за товарищами, выхватывая деревянной ложкой из высокой кружки остатки овсяного киселя, который был у саирабаза сегодня вместо завтрака. Серые глаза бегали с одной рогатой фигуры на другую. Сата-Кас — категорическое "нет". Абан — ещё хуже. Иссала — не обсуждается. Каарас — может быть, но есть десяток причин сегодня Каса не звать. Карашок… Взгляд васгота соскочил с Карашока и он уставился на ещё одну рыжую шевелюру, принадлежащую так же семейству Адаар. Кажется, победитель был найден. Поэт убедился, что в радиусе пары столов от Хииры никого нет, поставил свой недоеденный кисель на колченогий стол и направился к девушке.
— Привет. — Поздоровался Каарис, присаживаясь напротив. Ещё раз оглянувшись, вагант посмотрел на Хииру и улыбнулся. — Любишь балы?
Саирабаз начал издалека этим вопросом, но вскоре пояснил, что он имел в виду.
— Через два дня — ночь памяти, празднуют огромный взрыв, но почему-то не веселятся. Сегодня в ночь один из Хариманнов собирает всех у себя в усадьбе, вход свободный и всё такое. А Хариманн — брат той самой Хариманн, которая подозревается в связях со Старкхейвеном.
Каарис замолчал и сделал выразительное лицо, будто бы это само по себе должно было что-то значить и хоть как-то касаться Вало-Кас. Выдержав небольшую паузу, поэт всё же продолжил.
— А ещё этот Хариманн держит у себя до жо… очень много краденного и "чёрного" золота. — уже было хотел закончить метафору Каарис, но вовремя осёкся, решив по какой-то причине при Хиире поменьше пользоваться крепким словцом. На всякий случай. — И он прикармливает стражников, типа Даниэля. Слышала же эту историю?
Парой недель ранее Кас и Рис уже поставили точку в карьере слишком уж любвеобильного продажного стражника, из-за которого по большому счёту и получилось залезть в это дело с красным лириумом.
— Наш долг, как защитников города от всяческой мерзости, лишить проходимца средств к существованию и передать это всё в руки законной власти. — Под законной властью Каарис в первую очередь понимал Вало-Кас и собирался передать золото в казну именно наёмников, а не Варрика. — Всё будет быстро, зайдём и выйдем, у меня есть план, как попасть внутрь. Ты со мной?
Оставалось найти того, кто поможет влезть в хранилище, но и тут у Каариса была идея.

Второе Первопада, вечер.

Каарис пробежался глазами по тексту письма. Кажется, теперь, наконец-то, оно выглядит нормально, а не было похоже на любовную тайную переписку орлессианского баронета и новоявленной Сестры Церкви, которая всё ещё не могла смириться с отсутствием мужчин в своей жизни до конца её.

Свернув записку треугольником, Каарис вложил в центр один яхонт, отобранный у почившего Тодда, но так и не проданный. Письмецо, вместе с быстроногими близнецами, должно было дойти до мастер-вора Каллиан Табрис, о которой на улицах этого замечательного города слагали целые легенды. "Созерцателей" же задача состояла в том, чтобы найти адресата и попросить на словах придти, расшифровав подпись: Кас-Васгот из Вало-Кас.
План Каариса был прост, как гвоздь, вбитый в ладонь. Подёргав за ниточки, доплатив нужные монетки, он получил возможность выступить в качестве менестреля на этом мрачном празднестве, а Хиира и Каллиан должны были сыграть... ну, если не танцовщиц, то хотя бы певиц. Если всё пройдёт как следует, до этого не дойдёт, а если нет, то… придётся отдуваться на ходу. Подбросив в руке пергаментный треугольник с вложенным в него камнем, Каарис поднялся наверх из своего "аптекарского закутка" и привычно присвистнул, вызывая детей.

Третье Первопада, вечер.

Каарис уже стоял в условленном месте рядом с небольшим вагончиком, запряжённым низеньким осликом. В телеге лежала лютня, барабан, несколько свирелей, яркие куски ткани (выбитые почти буквально из Дели), связка факелов и прочий актёрский скарб. Там же, в тюках, располагалось оружие и доспехи, подготовленные для того, чтобы переодеться на месте, если запахнет жаренным. Сам Каарис сейчас был выряжен в чёрную, расшитую серебряной нитью, рубаху с широким лазурным поясом, такие же по цвету штаны, высокие сапоги с блестящими застёжками и широкополую шляпу с огромным синим пером, которая криво сидела из-за рогов. Условным местом служил пустырь за дорогой харчевней в Верхнем Городе. Хозяин задолжал Каарису, проигравшись в карты, и теперь был вынужден предоставить свои подсобные помещения для тайных встреч. До начала сборов оставалось ещё пара часов, время подождать было, поэтому поэт, опершись спиной о стену, умиротворённо попыхивал трубкой.

Отредактировано Каарис (2019-08-15 19:00:41)