Разбудила Валью не кто-нибудь, а Беррит. Шумная, неугомонная, вездесущая Беррит, что невесть как оказалась в библиотеке ранним утром, за полчаса до румяного рассвета.
Ночь перед самым – почти самым – важным днем Валья провела не с грифонами, что требовали внимания ежедневно и еженощно, а за страницами пыльных книг, впервые за много-много тягучих, непростых недель. А ведь когда-то, покидая Круг, надеясь больше туда не возвратиться, Валья беспокоилась, что в твердыне Серых Стражей ей будет не до чтения.
Когда-то, впервые оказавшись в библиотеке Вейсхаупта, Валья была уверена, что задремать, рассматривая изображения генлоков и огров, невозможно, а если уснешь, то отдохнуть сумеешь едва ли: жуткие создания еще долго будут преследовать тебя во сне – и хорошо, если пока не наяву.
Валья ошибалась.
Оказалось, что читать ей еще придется и читать много, на старых языках и новых, угадывая буквы, от которых время оставило одни неясные крючки да узелки.
Оказалось, что уснуть за томами описаний лютых пиршеств, что устраивали Порождения Тьмы на поле брани, можно, да еще так крепко, как не задремлешь и в самой мягкой постели.
Невдомек было Валье, что ей бы проводить больше времени с другими рекрутами и Стражами, наблюдая за теми и за другими, слушая и запоминая наставления последних. Спасение свое Валья рано приучилась искать в книгах, а старые привычки, как известно, умирают с трудом, если вовсе умирают.
Валья знала: сколько ни читай, проще не станет. Книги не могли сделать ее выносливей и смелей. Никакие слова, даже самые мудрые, не помогли бы ей не испугаться того, что было необходимо выполнить перед Посвящением – и после, коли останется в живых. Даже самые детальные, живые рисунки чудовищ, с которыми Валье предстояло бороться всю оставшуюся жизнь, не способны были сделать из нее хорошего солдата. Знания знаниями, и Валья гордилась своими, но классификация Порождений Тьмы и особенности их поведения – далеко не все, чему предстояло научиться Валье.
И все же книги не раз выручали ее. Валья верила им, как не верила многим из людей, хотя именно они эти труды и написали. Книги были ее последней надеждой и первым утешением в трудные часы. Неслучайно последнюю свою ночь перед самым – почти самым – важным днем Валья выбрала провести за пожелтелыми страницами и древними фолиантами.
Беррит призналась, что не чаяла найти Валью где-нибудь еще: даже искать-то ей и не пришлось.
– Разведчики доложили, что пылевая буря улеглась. Пора.
И почему за ней отправили Беррит?..
Ломать голову, впрочем, было некогда: проснувшись, Валья тотчас приступила к спешным сборам. Даже взглянуть на грифонов напоследок времени не оставалось: если б только вчера она так беспечно не задремала в библиотеке.
Взяв все необходимое для путешествия по степям близ крепости и чуть дальше, Валья стала спускаться вниз, впопыхах преодолевая один лестничный пролет за другим. Она торопилась вовремя добраться до ворот Вейсхаупта – условленной заранее точке сбора, где ее должны были ждать.
Валья до сих пор не знала, кого из Стражей назначили ей в сопровождающие. Что если ее отправят на задание одну? Посылать рекрута за кровью Порождений Тьмы, необходимой для ритуала Посвящения, без «экзаменатора» не входило в традиции Ордена. Валья, однако, еще не успев стать Стражем, и сама успела нарушить немало установленных, а также неписаных правил, много старше и ее самой, и даже чародея Эйлфаса. Станет ли Первый Страж придерживаться «традиций» в отношении Вальи? Ответа на этот вопрос у нее не было, одни лишь опасения и страхи.
Кроме того, из дневника Иссейи Валья уже знала о Посвящении больше, чем положено рекруту, а благодаря грифонам, возвращенным в Орден силами Вальи и ее друзей, все они находились в Вейсхаупте на особом положении. Положении, прочнее и одновременно деликатнее которого, пожалуй, не было ни у кого из Стражей во всем Ордене на данный момент.
Ремень от неудобной, тяжелой сумки – уж не перестаралась ли Валья, укладывая вещи? – уже натирал плечо. Посох, казалось, болтался на спине, закрепленный из рук вон плохо. Бессонная ночь и короткий сон в библиотеке, что не восстановил силы, а только отнял. Не успела она и попрощаться с птенцами, особенно с одним из них – Крюкохвостом, так полюбившемся Валье. Даже имя ему она выбрала сама, еще не став ни Стражем, ни всадницей, – лишь одно из многих правил, что нарушила Валья за столь малое время.
Этим утром всё шло не так, как нужно. Не таким Валья представляла себе начало этого  дня целыми неделями напролет.
И все же отвлекаться не следовало. Сегодня-завтра, в конце пути, Валье предстояло собрать кровавую дань – не такая уж высокая цена за жизнь с грифонами и возможность летать; цена за добровольную отсроченную смерть, которую Валья была готова заплатить, как и многие претенденты на звание Серого Стража до нее и многие после.
Валья пропустила последнюю ступеньку, распахнула двери, ведущие во внутренний двор, и свет восходящего солнца на мгновенье ослепил ее.
Пора.

Увидев во дворе крепости не кого-нибудь, а Каронела, Валья испытала чувство благодарности и облегчения, но не только.
Валья боялась – совершенно безосновательно, теперь это было ясно, – что ее отправят к Порождениям тьмы одну – в назидание другим, в наказание за своеволие, по причинам ли иного рода.
Что ж, этого не произошло.
Валья боялась втайне и другого – что будет вынуждена провести несколько дней кряду, сколько бы ни продлилась заветная поездка, наедине с чужаком – Стражем, которого она совсем не знала. Стражем, куда опытнее, сноровистее и смекалистей ее. Он всю дорогу будет не сводить с нее пристального взгляда и считать каждую ошибку.
Кроме того, Валья жила в Вейсхаупте больше года, но до сих пор, к своему стыду, не познакомилась и с половиной обитателей крепости, хотя в лицо знала бóльшую часть из них. С недавних же пор Валью, напротив, узнавал каждый – и для нее самой это все только осложнило: привыкнуть к всеобщему вниманию она, казалось, не сможет никогда.
Валья корила себя за ребячливость: разве путешествие с одним из «незнакомцев» – это не возможность чему-то научиться? Получить знания, которые не вычитать ни в одной из самых старых книг?
И все же Валья слишком хорошо знала свою натуру: в компании полузнакомого Стража, сколь бывалым и легким в общении тот ни оказался, ей бы не было покоя от собственных неуемных мыслей – о том, что единственное задание, порученное ей впервые за много месяцев, будет провалено; что она сама наконец докажет всему Ордену, что долгие месяцы ожиданий прошли зря, а сама Валья есть та, кем и являлась все это время, – обуза.
Если бы не грифоны. Но грифоны теперь, без нее, никуда уже не денутся, верно?
Валья спала мало в последние недели – и к добру. Ей все казалось: стоит оставить свой блуждающий разум в Тени слишком надолго, и демоны страха, точно рой надоедных ос, слетятся, почуяв легкую добычу.
Ей хватило воли не отступить и дождаться своего дня – на том спасибо.
– О, Каронел. А ты сегодня рано. Ждешь кого-нибудь?
В воображении Вальи собственная шутка звучала куда лучше: там ее не портил сорвавшийся голос, а вместо легкой, непринужденной улыбки не появлялась кривая усмешка, будто Валья вот-вот расплачется, а не рассмеется.
Тяжело выдохнув, она позволила Каронелу заняться своей экипировкой. Сам он выглядел безупречно, как, впрочем, и всегда. Валья удивилась бы, если, даже в столь ранний час, на лице Каронела проступила хотя бы тень усталости или недовольства – чего нельзя было сказать о самой Валье. Проснувшись, занятая сборами, она и в зеркало на себя взглянуть ни разочка не успела.
– Готова ли? Дай подумать. Я не успела дочитать «Руководство по выживанию на Глубинных тропах для новичков» – мне… помешали, – Валья бросила быстрый взгляд в сторону Беррит, что неохотно возвращалась в крепость досыпать сон – тот самый, что у Вальи отобрали книги.
– Помимо этого… Да, я готова.
Валья знала, что Каронел спрашивал о другом – все ли взяла она с собой в путь, привела ли в порядок снаряжение, – но и не скрывала, что устала повторять эти слова по иному поводу. Валья знала, что была готова – с того самого дня, когда они вернулись из Могилы Красной Невесты с сумками, полными хлопот, осколков скорлупы и верещания болтливых птенцов.
Валья была готова стать Стражем и все ждала момента, когда сможет доказать это да так, чтобы ей по-настоящему поверили.
И все же – Каронел. Именно он отправится с ней, чтобы подготовить к Посвящению – и проверить, способна ли она, еще рекрутер, исполнить долг Стража, когда придет время. Каронел – выбор ясный, правильный и оттого до боли предсказуемый. Если бы Валья могла выбрать себе наставника сама, то из всех Стражей, конечно, выбрала бы Каронела.
Когда же выбор делают за тебя – это совсем другое.
– Скажи честно: ты вызвался сам или больше никто не захотел сопровождать меня?
Ворота крепости тем временем уже отворяли – впереди их ждал непростой пеший спуск вниз по извивам Сломанного Зуба, за столетия исхоженным вдоль и поперек многими поколениями Серых Стражей. Валье представлялось, что потому холм и выглядел будто бы вычищенным, серовато-белым, цвета кости, когда все в Андерфелсе оставалось покрыто пластами багряного песка, что был здесь повсюду.
Глядя вниз, с высоты холма, Валья вспоминала день, когда поднималась по Сломанному Зубу в первый раз. Что ж, по крайней мере, дорога к подножью всегда легче и быстрее, чем наверх; сегодня ей не придется слушать ворчание чародея Эйлфаса и подгонять несносную Беррит идти хотя бы чуточку быстрее.

«Всё будет хорошо», – повторяла про себя Валья, спускаясь по крутому склону Сломанного Зуба под скрип старых сапог и гулкое завывание ветра. Подбадривания Каронела слабым эхом спорили с внутренним голоском Вальи, что твердил обратное: ничего хорошего не случится. Посвящение – это не сказка со счастливым концом: даже если героиня пройдет испытание и вернется домой, наградой ей будет не слава и не богатство, а худшее из наказаний – добровольная казнь. Свершится ли кара в день ритуала или годами позже – исход будет один.
И почему Валья так торопилась умереть?
Этот вопрос Каронел задавал ей и раньше, не единожды, пусть и не всегда напрямик. Вот и теперь, несмотря на внешние спокойствие и веселость, в каждой доброй шутке и проявлении заботы Валья слышала все тот же немой вопрос: почему?
Ответ, впрочем, обоим был хорошо известен. Конечно, Валья боялась худшего и не хотела умирать, да еще и так  – кто же захочет? Но столь многого боялась Валья пуще смерти, что даже скверны яд не страшил ее так, как того желал Каронел – из благих побуждений, знала Валья, а потому не сердилась.
– Вид настоящих  порождений тьмы я переживу. Иначе вся слава грифоньей няньки достанется одному тебе – а как же я? – отвечала Валья, прежде чем шагнуть за крепкие врата могучей крепости, что на белой вершине стояла; отвечала с теплой, совсем не похожей на ту вымученную, виноватую улыбку, что так часто портила лицо Вальи.
Застава у подошвы Сломанного Зуба давно встретила рдяное, погожее утро, когда Каронел и Валья наконец добрались туда. Путников ждали: сумки со скромными припасами были собраны, лошади вычищены, накормлены и оседланы, готовые к путешествию, – выбирай любую.
Выбирать, разумеется, не пришлось. Валье достался конь бледный, мышастой масти, уже немолодой, растерявший былую строптивость, смирный, а потому как нельзя лучше подходивший для неопытного всадника и долгой дороги по иссушенным землям и нехоженым степям, куда они, Валья и Каронел, держали путь.
Валья любила лошадей: при случае угощала их спелыми яблоками да разговаривала вслух, просто так, не ожидая ответа.
Валья любила лошадей – но не верховую езду. Выучиться держаться в седле оказалось не так уж и просто, а управлять другим существом и подавно. Лишь с недавних пор Валья приноровилась и заставила себя освоить нехитрую науку, ведомая одной простой мыслью: если она не может наловчиться ездить верхом, будучи на земле, то как же собирается летать?
Если переживет Посвящение, напомнила себе Валья. Она получит «крылья», только испив свою долю горькой чаши. Если выживет. А еще если им удастся вырастить из птенцов тех гордых, вольнолюбивых созданий, какими представали грифоны на страницах древних книг, в песнях и сказаниях, сложенных столетия назад.
Во всей этой истории было слишком много «если».
Перед тем, как отправиться дальше, Валья оглянулась на твердыню с вековой историей, последний оплот против чудовищ и призраков былых Моров, что совсем недавно приютил ее. Белесое солнце, плывя аккурат за бергфридом, опаляло его каменные стены, и очертания самой высокой из башен Вейсхаупта, будто меча, объятого языками священного пламени, клубились в вышине.
Валья недолго расспрашивала Каронела о том, куда именно они отправятся на свою кровавую жатву: в последние несколько ночей она изучала карты близлежащих моровых земель, но суждениям Каронела все равно доверяла куда больше. До сегодняшнего дня Валья успела разучить одну только дорогу от Хоссберга к Вейсхаупту да побывать в путешествии до Могилы Красной Невесты и обратно.
Валья знала немало, но все по картам да по картинкам; Каронел был прав, пусть и шутил: может, Валья и подготовила себя к нелегкой доле, но была ли она готова встретиться с ней лицом к лицу? Времени узнать это у Вальи больше не оставалось – впереди ее и Каронела ждал день пути по суровым пустошам Андерфелса и ничего, кроме этого дня.
Паломничество их было молчаливым, внимательным и осторожным, скупым и строгим – по-иному пересекать Красные земли было нельзя: из-за неумолимого ветра, риска пропустить первые признаки надвигающейся песчаной бури или…
– Неужто из всех дней небо решило обрушиться именно в этот?
Валья, что большую часть пути то ехала вровень с Каронелом, то держалась чуть позади, как теперь, с лёту догнала его. Вопрос Вальи прозвучал радостно, с нескрываемым волнением. Дождь в Андерфелсе – хороший знак.
Не то чтобы Валья в знаки верила. Но если примета добрая, то одна из таких им сейчас точно бы не помешала.

Едва первые приметы нарождавшейся непогоды появились на горизонте, Каронел отправил коня в галоп и поспешил свернуть с выбранной дороги. Валья послушно устремилась следом, полностью доверяя его чутью разведчика и опыту наставника.
Валья радовалась дождю не только потому, что он обещал принести спасительную прохладу. В Андерфелсе, больше, чем где бы то ни было еще, вода означала жизнь, проливалась она с неба или отыскивалась в виде источника под землей. Для Вальи и Каронела дождь служил еще и возможностью спешиться, укрыться, отдохнуть, пускай ни кони, ни эльфы утомиться не успели.
Дождь означал и другое: на пару часов путники могли притвориться, что в конце дороги их не ждут испытание, кровь, засуха и мертвота поруганных Морами земель.
Местность, по которой они продвигались, представляла собой степь, без конца и без края, практически лишенную растительности выше обыкновенных кустарников, сухих, вечно томимых неукротимой жаждой. Не было поблизости и скал с лабиринтами ходов и пещер, где застигнутый врасплох странник мог спрятаться от ненастья.
Найти убежище было не так просто, если бы не знания Каронела, помнившего, казалось, каждые тропу, камень, деревце и ручей в окрестностях Вейсхаупта, а то и от самых гор Охотничьего рога до Блуждающих холмов.
А ведь Каронел даже не андерец, подумалось Валье. И вот поди ж ты, изучил Красные земли лучше, чем сможет их узнать когда-нибудь Валья, что родилась и выросла здесь. Кроме дороги из Хоссберга в крепость Серых Стражей да пути в Могилу Красной Невесты, который Валья запомнила смутно и едва ли смогла бы повторить в одиночку, она не знала о регионах Андерфелса почти ничего. А то, что знала, почерпнула из старых книг да чужих рассказов, и еще неизвестно было, что из прочитанного и услышанного Вальей соответствовало хоть бы полуправде.
Вскоре Каронел вывел их к укромной нише в одном из степных холмов. Валья наблюдала за приготовлениями Стража к вынужденному привалу, а сама в это время занималась лошадьми.
– «Зимняя» магия когда-то давалась мне труднее всего. Не так просто сотворить ледяную стену или морозную стрелу, если сама ни разу не видела и снежинки, – заметила Валья.
Каронел, однако, был родом из Ферелдена и со снегом был знаком, думается, не понаслышке. Порой Валья завидовала Каронелу – ровно до тех пор, пока не вспоминала о том, что до встречи с Серыми Стражами в жизни ему пришлось куда тяжелее, чем книжнице Валье. По крайней мере, если судить по тому немногому, что Каронел успел рассказать о себе. Говорить о прошлом он не любил, как безошибочно определила Валья в первые дни знакомства, а потому с расспросами не приставала. Лишь изредка, как теперь, невзначай бросала ничего не значащие фразы, словно рассуждала вслух сама с собой, на деле же терпеливо ждала: не расскажет ли Каронел что-нибудь еще?
Да и где рассказывать и слушать истории, как не у теплого костра посреди бескрайней степи и тяжелого, шумного, нескончаемого ливня?
Полотном облаков разом застелило полуденное небо, и мнимые сумерки окрасили округу в серый – точно такого цвета были пух и первое оперение грифонят, с тоской вспомнилось Валье.
Всех, кроме одного.
Валья обещала себе не спрашивать о грифонах, не терзать сердце ни себе, ни Каронелу, но ее сердце оказалось слишком слабо и перед искушением не устояло. Кто знает, увидит ли она еще птенцов до Посвящения и что будет после?
– Каронел, – обратилась к нему Валья, когда оба, Страж и рекрут, наконец развели огонь и устроились на подстилках. – Как дела в «грифонятне», все в порядке? Хватает ли рук? Из-за подготовки к Посвящению я там почти совсем не бывала в последние дни и...
От собственного вопроса Валья чуть смутилась, хоть и старалась говорить как можно более непринужденно, и все равно, замолчав, быстро отвела глаза, будто ей было что скрывать. В самом деле, меньше всего Валья хотела, чтобы Каронел решил: она так рвется в Серые Стражи из-за одних только грифонов, а как дойдет дело до первой битвы с Порождениями Тьмы, так сразу и струсит. А если Мор?
Наверняка, в Ордене многие так и думали. Валья, впрочем, никого не винила. Понимала, что отчасти молва была права на ее, Вальи, счет, пусть и ошибалась относительно многого другого.
Вот только отчасти ли?