На стены Денерима, приближающиеся в размывающей их контуры прохладной дымке подступающих сумерек по мере ходкой конской рыси, Эйелис смотрел так, будто стены эти нанесли ему какую-то очень личную и непрощённую обиду — с осуждением и хмурым недоверием. На самом деле, львиная доля его недовольства сейчас была адресована едкому колотью в копчике, причиненному не самому осмотрительному всаднику пятыми уже сутками в пути, но сверлить тем же взглядом знай себе трусящую лошадь было чуть более бесполезно и утомительно, чем таращиться на медленно меняющийся и теряющий светлость горизонт. Эльф ерзал, вздыхал с интонациями неотмщённого призрака, без конца теребил поводья в замерзающих пальцах — к большому неудовольствию лошади, похрапывающей от такого вздорного поведения и нервно косящей взглядом на всадника,   — приподнимался в стременах, снова вздыхал, посматривал то на одного, то на другого из рысящих в одной с ним процессии наемников в поисках хоть какого-то взаимопонимания — и того удовлетворительного чувства, когда знаешь, что плохо здесь не только тебе, — но, надо отдать ему должное, молчал и стоически держал недовольство в себе, разводить булькающее болото жалоб не пробовал. Ну, если не считать таковым его скорбный и надутый вид, с которым Лис вжимал голову в плечи, словно это могло помочь ему против кусающего за щеки холодного ветра, на скаку против которого капюшон плаща едва держался на голове, и застёгнутая повыше вторая фибула плаща неприятно впивалась эльфу под горло, тоже никак не добавляя оптимизма и радости.

Не то чтобы долгие марш-броски через всю страну были так уж непривычны наемнику, которого жажда лучшей жизни изрядно потаскала по дорогам южного и среднего Тедаса, но одно дело — путешествовать в своей, уже практически родной компании, плечом к плечу с другом да под бравым командованием вождя, умевшего моментально привести в тонус любого, кто надумал расклеиваться и жаловаться на жизнь, и совсем другое — куда-то ехать с незнакомой тёткой, неумно щерящейся Скорнячкой и странным городским эльфом, щуплым блондином, представившимся как Шесс и смотрящим на всех с подозрительностью кота на псарне. Ну, ладно, "незнакомая тётка", то есть леди Атрейя, как она сказала себя называть, была не так уж плоха — уравновешенна, благодушно спокойна, нацелена на результат, хоть и созерцала их всех со снисходительностью взрослого, наблюдающего за детской вознёй, — но всё равно это было... не то. Не так. И коротать по-зимнему тёмные вечера в местных трактирах — не без признательности к Атрейе, рассчитавшей дорогу так, чтобы им не приходилось ночевать в палатках, но и без особого толку, — было слабым улучшением ситуации. Которую, помимо мерзкой ферелденской погоды, вдобавок портила лошадь. Проклятая трясучая лошадь, к концу пути как будто уже вся целиком состоящая из одних острых углов и выпирающих костей. Взбираться на неё каждое утро было мучением не столько физически, сколько морально — потому что Эйелис знал, чем это закончится к концу дня. Знал, и тихо ненавидел всех лошадей в принципе. К счастью, пытка верховой ездой близилась к концу — не пройдёт и часа, как они будут уже у ворот Денерима... а там и до дворца рукой подать. Во всяком случае, по картам городских кварталов, тщательно изученным от угла до угла прежде не бывавшим в ферелденской столице наемником, впечатление складывалось примерное такое.

Вот только веселее ему от этих перспектив всё равно не становилось. Чем ближе подвигались городские стены, тем молчаливее и напряжённее держался эльф, которому уже некуда было улизнуть от мыслей о предстоящем задании. Честно говоря, когда его поставили перед фактом и нагрузили деталями, у Лиса мелькнуло желание забраться на шпиль самой высокой башни Скайхолда и отказаться оттуда слезать. Он не любил задания, которые вовлекали знать — поправочка, вовлекали её в степени большей, чем щедрая оплата мероприятия. В общем-то, за эти разборки денег тоже пообещали увесисто, плюс компенсация расходов от принимающей стороны — но, будь его воля, Лис торговался бы ещё на удвоение суммы, потому что не так страшны венатори (а они, между прочим, страшны!), как необходимость изображать из себя лучшее перед особами королевских кровей.

Горящие подмышки Андрасте, ну если им всем так важно достойно презентовать Инквизицию, то какого демона с ними здесь делает Скорнячка?!..

Ей, впрочем, было отведено задание попроще, поработать на кухне, где особенности поведения убийцы особенно не будут никому бить в глаз и нос. А вот Эйелису и Шессу как раз и предстояло быть перед всеми теми самыми агентами Инквизиции, "тайно" прибывшими на расследование в составе свиты леди Атрейи, принявшей личину знатной дамы из Вольной Марки, победительницы нескольких турниров воинской доблести. Как будто это они использовали её как прикрытие, а не она их. Как будто она и вовсе не осведомлена, что её "слуги" совсем не те, за кого себя выдают. Как будто это не она будет вести основное расследование, пока Эйелис и Шесс по большей части отвлекают внимание своей... заметностью. Присутствием. Как будто в Инквизиции, не без труда оправлявшейся после удара сил Старшего, и в самом деле не осталось специалистов, способных сработать тоньше.

Последнее было не так уж далеко от истины. Среди рекрутов, постепенно пополнявших ряды армии, и в самом деле было немного умеющих работать скрытно. Умеющих это достаточно, чтобы быть посланными, немного нимало, в королевский дворец Ферелдена. Их всех было мало. Меньше, чем было нужно для такой войны.
Собственно, потому Эйелис и ехал сейчас здесь, со всеми, а не обнимался с флагштоком на вершине вершин.

Напоминание леди дипломата о том, насколько важно укрепить почву для будущих союзов или как минимум не ухудшить её, холодной рыбкой проваливалось в желудок совсем неуместным волнением. Мало что в жизни он не любил настолько, как быть крайним. А тут даже и не скажешь, что верхи за всё в ответе, что это их выбор и их проблемы, посылать именно таких, как он, Скорнячка и Шесс. Потому что какой у них, тех верхов, был выбор, что в ход пошли даже наёмники? Эйелис никакой Инквизиции в верности не клялся, и её связи не были его проблемой. Не должны были быть. Но Бык решил, что ему есть, кого предложить — Бык и предложил. Эйелису оставалось только давиться собственным недовольством. Потому что Бык, в принципе, мог бы ему предложить забраться в качестве отвлекающего элемента к дракону в задницу — и Лис бы пошёл. Ругань, правда, слышалась бы даже из другой стороны дракона, но ведь пошёл же бы.

За этот час с небольшим он успел надумать себе столько, что драконья задница постепенно начинал казаться вариантом поприятнее. Там хотя бы тепло.

Денеримский дворец был... ну, что сказать, летние домики некоторых орлесианских баронов были роскошнее и красочнее. Огня скромных каминов в отведенных им комнатах не хватало, чтобы разогнать холод толстых каменных стен. Очевидно, потому что пол, что кровать были застелены шкурами, а плотные тяжёлые шторы на окнах могли поспорить толщиной с некоторыми дверьми. Ферелденцев, похоже, такие условия устраивали — и надо было родиться здесь, чтобы понять, как это возможно! Натягивая рубаху на обсушенные плечи, Эйелис на мгновение замер, когда холодок воспоминаний без спросу скользнул по рёбрам вьевшейся под ногти зеленью мха, который, как в саму Бездну, запихиваешь в ненасытные щели между досок аравеля, загоняешь занозу под ноготь, шипишь, но пихаешь снова уже двумя другими пальцами, потому что одна из старейшин клана стоит прямо за спиной, скрестив руки, и следит за тем, чтобы всё было сделано правильно... С силой тряхнув головой, Лис со злостью одёрнул одежду и потянулся за ремнем, чтобы подпоясаться. Нет, к этой жизни он больше не вернётся. Никогда.

Простая рубаха с удобными свободными рукавами, добротный кожаный жилет, почти новые сапоги с пряжками — с тщательно забранными в косу волосами Лис почти не отличается от других слуг — если, конечно, не пытаться его поднять и встряхнуть, потому что будет звенеть совсем не костями. Но леди Атрейя, чья аудиенция с королевой по всем правилам состоится завтра, еще по прибытии представила его и других нужным людям. И теперь Скорнячка будет рыскать по замку и нижним помещениям, прислуживая лично леди и выполняя её причудливые пожелания относительно каждого завтрака, обеда и ужина, Шесс будет представлен Их Величеству королю Алистеру, а вот Эйелис...

Эйелис стоял под охраняемой дверью в покои королевы Аноры и ждал, когда сопроводившая его сюда служанка пригласит его войти. Если пригласит, конечно. Как знать, не поменялись ли планы Их Светлости — или как там правильно? — за те без малого два часа, что прошли с прибытия "агентов Инквизиции" во дворец. Желания знати, они ведь как летний ветер, мимолётны и причудливо переменчивы в том, что никакого ответа перед нижестоящими и их домыслами аристократы не держат...

Бесшумная аккуратность, с которой двигались вышколенные служанки, производила впечатление — представить только, сколько часов их муштровали, гоняли и дрессировали, прежде чем допустить к королевской особе. По своим давним, еще в прошлой жизни бывшим тренировкам, готовившим его к пути охотника, Эйелис знал, чем приходится платить за такой легкий, как у мыши, шаг и плавную скупость жестов, не выдающих присутствия и позволяющих проскользнуть на краю зрения, не беспокоя господ своим постоянным мельтешением сотен дел. Скромно держащая голову остроухая девушка, с такими же тщательно закрученными в пучок волосами и в таком же платье, как полдесятка встреченных по пути сюда, только мазнула по ждущему у стены Эйелису взглядом больших оленьих глаз, торопливо поклонившись и без слов прошла мимо, только чуть ускорив шаг. В такой поздний уже час изнанка что дворца, что знатного дома особенно оживала — меньше риска помешать хозяевам своей работой. Исключительно тренировки ради назвав в уме пять черт, что отличали эту "одинаковую" девушку от каждой из попавшихся на глаза ранее, Лис, заслышав звук внутренней двери, моментально отвлекся и выжидательно уставился на дверную ручку, считая про себя — три, два, один...

Дверь открылась на счёт раньше единицы, и эльф мимолётно поморщился. Бледнокожая и строгая на вид эльфийка, фрейлина королевы, помолчала несколько секунд, окидывая Лиса цепким взглядом — как будто что-то за время её отсутствия могло поменяться, — и кивком склонила голову, приглашая пройти в королевские покои. Что-то неуловимо непростое было в этой женщине, но что, Эйелис затруднялся сказать. Впрочем, простые люди и не прислуживают королевам декадами лет?..

У самой двери в спальню Эрлина вдруг посторонилась и пропустила его вперёд, вынудив на удар сердца сбиться с шага. Сглотнув, Эйелис отдёрнул взгляд от отступившей эльфийки, и толкнул оставленную приоткрытой дверь ладонью. Да ладно, ну королева и королева; из того, что он знал о Ферелдене и его порядках — и особенно о вечном конфликте этих порядков с устоями и традициями Орлея, — нетрудно было сделать вывод, что в среднем орлесианском барончике манерной заносчивости и капризной переменчивости в разы больше, чем даже в великих тейрнах их восточного соседа. Вот только ни один барон не распоряжается судьбами нации и целой армией. А королева - да.

Светловолосая женщина в мехах, казалось, была увлечена какими-то своими делами, перо в руках, бумаги на откинутой доске секретера — ни вычурной прически, ни пышного платья, ни причудливой маски, ничего, что прямо бы обозначало в ней не просто богатую даму, а Королеву Ферелдена.
Ей всё это было и не нужно.
Мгновением спустя после того, как эльф зашёл в комнату и бесшумная рука фрейлины потянула на себя дверь, закрывая ту за его спиной, королева подняла взгляд на гостя своих покоев. Эйелис, непроизвольно оглянувшийся на движение двери — не ожидал он, что аудиенция с Их Величеством, какой бы неформальной и по сути тайной она ни была, окажется настолько личной, — наткнулся на этот взгляд, словно на копьё. После прячущих всё полумасок, шляп и высоких воротников, смотреть прямо в лицо знатной особе было... непривычно. Орлесианцы рисовали свой статус на масках узорами, штрихами и цветными вставками, Королева Ферелдена же...

Она выглядела так, словно сошла с картинки к тем детским церковным книжкам про Андрасте и Создателя, по которым сестра Пелейна учила кирквольских беспризорников разбирать набитые крупным шрифтом, понятные буквы. Ясная уверенность в голубом взгляде под тонким разлётом бровей, идеальный овал лица, какой может изобразить перо художника, но редко — сама природа, и та самая аура возвышенности и силы, которую на картинке рисовали белым светом вокруг фигуры Невесты. Он даже представить не мог, как такая аура может выглядеть на самом деле, и считал её просто выдумкой, приукрашивающей и без того сказочную историю её борьбы и жизни.  Эйелис моргнул, не сразу соображая, что эти пять или шесть ударов сердца просто молчит — что, вроде как, непозволительно в присутствии Её Величества, — и торопливо склонил голову в поклоне.

— Ваше Величество, — проговорил он с выбившейся в непослушный голос хрипотцой. Взгляд в ковёр принес толику облегчения; и вместе с тем — желание посмотреть снова, потому что вот так сходу эльф даже и не верил, что ему не померещилось. Она что, правда реальна? Прочистив горло, эльф сладил с голосом и наконец назвался:

— Я Эйелис, наёмник Инквизиции, — он не без сомнения поднял глаза, снова взглянув на королеву. И правда. Никакое обилие золота и ни одна маска не могла бы сказать правдивее, кто перед ним. — Мы прибыли в Ваше распоряжение, чтобы помочь разобраться с... проблемами, которые вы подозреваете у себя во дворце, — неловко закончил Лис, поведя рукой.

Потому ли королева пригласила его сюда, что только за эти стены могла ручаться, что ушей у них нет? Так изысканно обойтись без прямых слов, но при этом донести всю необходимую информацию, как то, без сомнения, могла леди Атрейя, у него при всём желании не получилось бы.

Отредактировано Эйелис (2019-07-28 18:10:10)

Сир. Это обращение на секундочку озадачило Эйелиса, непривычного иметь какой-либо статус, пусть даже и фиктивный - на время задания, - и он, дёрнув бровями, помедлил, прежде чем решиться сделать шаг и всё-таки подойти к указанному королевой креслу. Сев, он опёрся ладонью на колено, словно не собирался задерживаться здесь надолго — наблюдая за неспешным движениями женщины в её роскошных мехах. Её светлая, обманчиво хрупкая в своём изяществе внешность, перенятая со святого образа на фресках, контрастировала с объемным и тяжёлым на вид мехом, но ни шаги её, ни жесты этого веса словно и не ощущали. Эта осанка, эта прямота только больше роднила её с образами на фресках, где Невесту Создателя, воительницу и лидера, часто рисовали в броне и при мече, несгибаемо стойкой в своём противостоянии злу тевинтерских магистров...

Ремарка в адрес его происхождения заставила Эйелиса опомниться и перестать так увлеченно разглядывать знатную леди и её одеяние, — моргнув, он дёрнул уголком рта, намечая улыбку. Отводить взгляд от её лица не хотелось — он и не отводил; еще не избавившись от удивления и словно бояясь упустить хотя бы один момент такой редкой возможности вблизи посмотреть на королеву Ферелдена. Вопреки тому, что работа, на которую он подписался, обещала ему далеко не один подобный шанс.

— Я вырос в Киркволле... Ваше Величество, — кивнул он, подтверждая слова королевы. Впрочем, тут и гадать не приходилось — смуглая внешность его вполне очевидно предполагала ривейнийскую или антиванскую кровь, пусть и не первого поколения, да и говор определённо был не из этих земель. Долийские кланы постоянно менялись молодежью, и причудливой мозаикой смешанных кровей было никого не удивить. Ферелден, Орлей, Марка — все это были человеческие имена мест, к ним, эльфам Долов, не имевшие никакого отношения. И всё же, секунду поколебавшись, Эйелис добавил:

— Хотя родился я в Ферелдене. Просто... это было давно, — он кашлянул, заминая неловкость от незнания, сколько ему стоит говорить и о чём. Но молчать перед королевой казалось ещё менее уместным. Впрочем, сейчас речь шла явно не о деталях его биографии — Их Величество, понятное дело, интересовало иное.

"Но Вы доверяете Инквизиции достаточно, чтобы просить о помощи именно её. Это уже что-то да значит."

Он уверенно кивнул на предположение о венатори, так торопясь сказать пришедшее на ум и, видимо, угольком жегшее язык, что эльф даже не выдержал подобающую диалогу паузу после слов женщины:

— И изменится. Ну, то есть... в этом и смысл, — Эйелис неопределенно повёл ладонью, наблюдая, как королева наливает себе вина. — Моё присутствие здесь, оно не столько, чтобы искать... хотя и искать тоже, в меру возможного. Но то больше к леди Атрейе. Она... это в основном её работа. Она профи, а я... я обычно не работаю при дворе, — признался эльф, передвинувшись в кресле и чуть морща брови при взгляде на Их Величество, но стараясь говорить спокойнее. — Моё... наше появление на виду должно... э, взбаламутить воду. Заставить планы поменять, предпринять какие-то... действия, и этим выдать себя. Моя задача — в том числе обеспечить, чтобы эти... действия не затронули вас.

Остроухий снова приподнял угол рта в косой улыбке, не скрывавшей его уверенности в том, что он может это сделать, а главное — что предвкушает такую работу с удовольствием.

— Поэтому я... до окончания миссии я буду сопровождать вас, когда вам потребуется покинуть ваши комнаты. И как охранник, и как слуга. Как вам потребуется, — Эйелис кивнул в подтверждение своих слов, повторяя то, что сказала ему Атрейя, и сглотнул. Красиво излагать свои мысли при любых, даже таких волнующих обстоятельствах, эльфа, очевидно, не учили — ну да он здесь и не за тем, чтобы услаждать слух королевы заранее подобранными фразами; для этого есть барды, а его таланты лежат в других областях. — Будучи подле вас, я пусть и не смогу видеть далеко... но буду видеть достаточно, чтобы вовремя среагировать. Как-то так, — по-простецки подытожил Эйелис, коротко разводя руками при этом.

Бокал, предложенный королевой со словами благодарности, он встретил удивленным взглядом из-под выгнувшихся бровей — ох, заглоти его дракон, кому рассказать — не поверят: сама королева Ферелдена угощает его вином, будто старого друга. Наедине. Пусть в это "наедине" он до конца и не верил. Приняв бокал из руки Её Высочества, Эйелис снова кивнул, спеша заверить:

— Конечно. Держать вас в курсе тоже моя обязанность. И отвечать на вопросы, какие вы захотите задать. Я передам всё, что потребуется, леди Атрейе. И от неё, соответственно, вам, — утвердив это, эльф на мгновение замешкался — уместно ли, — но всё же поднялся на ноги. — Инквизиция готова действовать без промедления, чтобы помешать продвижению нашего... общего врага, — он признательно склонил голову.

Сейчас основные силы Инквизиции маршировали в сторону крепости в далёком Западном Пределе, на другой край карты, и это, пожалуй, как нельзя лучше говорило о способности организации действовать во всех направлениях. Даже если для поддержания этого впечатления приходится посылать наёмников. Ну да ему платят за то, чтобы эта разница между ним и настоящими агентами, добровольно содействующими делу Вестницы, в глаза не бросалась.

— А если враг не будет двигаться, то двинуть и всё равно помешать, — пошутил Эйелис и усмехнулся, поведя головой. — Мы настойчивые. Так что — за наш успех и вашу безопасность, — он вежливо отсалютовал бокалом и отпил глоток вина, всё равно не отводя от глаз Их Величества пытливого взгляда.

Голубые глаза — такие светлые, яркие от близости огня, смотрящие ясно. Украшение лица, отражение характера. В его собственных и зрачок-то не при каждом освещении удавалось разглядеть. Тем заманчивее и интереснее было любоваться преломлением света в чистоте чужих. Даже если это глаза королевы, которой и в лицо-то посмотреть далеко не каждому удаётся.

Ему, во всяком случае, казалось, что рассказывать об этом потомкам можно не то что наравне с байками о драконах, но даже и впереди них. И то — к драконам, пожалуй, будет меньше вопросов.

Отредактировано Эйелис (2019-07-19 16:08:51)

Эйелис знал, что, по-хорошему, не должен находиться здесь; что приглашение ни много ни мало в спальню королевской особы, в стены, видевшие всякое — видевшие её всякой, — не больше чем прихоть, задуманная Её Величеством наверняка не без некоей одной ей известной цели. Это, пожалуй, можно было счесть и знаком доверия — не ему, конечно; Инквизиции, помощи, которую они обещали. Доверия, которое она может позволить себе продемонстрировать не потому, что действительно так безоглядно и искренне доверяет — но потому что хочет, чтобы это так выглядело. Леди Атрейя оценит подобающе, надо полагать. Лис не сомневался, что, окажись он тем самым венатори-убийцей, его остановили бы здесь же, на месте. Ведь не может же быть иначе. Он не мог представить себе королеву, поступающую по-другому, не готовую к такому повороту событий, и был уверен, что прекрасно понимает её мотивы, которые сам же себе в голове и выстроил. Может, в тех самых упомянутых тайных ходах сейчас стерегут покой Их Величества настоящие верные слуги. Может, она носит один из тех амулетов, что громким заговорщицким шепотом нахваливал гном-торговец, рассказывая, что такие зачарованые вещицы, "хранители жизни", способны отвести от носящего их не то что удар меча, даже укус дракона. Действительно поверить этому, веря в руках безделушку из скромного кусочка обсидиана, у Эйелиса так и не получилось — слишком уж не хотелось проверять, тем более что амулеты считались одноразовыми, — но как знать, как знать. Слухи продолжали ходить из уст в уста, и где-то, быть может, и существовали настоящие такие амулеты. Где-то не в запасах гнома-торговца из Нижнего города.

Он знал, что не должен, что это искажение норм, что должно быть по-другому — и всё же слова Её Величества, озвучившие такую простую и, казалось бы, понятную истину, впились как ножом под ребро. Первая и последняя встреча; она сказала — в такое время, но внутри всё равно всё протестующе дёрнулось; всего один удар сердца невпопад, и эльф опустил взгляд, неосознанно сжимая бокал в пальцах эти несколько секунд, удивлённый этим... испугом? Этому-то откуда взяться?..

Эйелис натянул улыбку в ответ на упоминание всеобщего интереса.

— Я рассчитываю на это, Ваше Величество. Мы — рассчитываем. Пусть смотрят и говорят. На меня, на Шесса... вы его ещё увидите, он будет рядом с... — "с вашим мужем," — ...с Их Величеством, — Лис двинул горлом, видимо, запутавшись в титулах и обращениях. — Пока смотрят на нас, не видят леди Атрейю. Так и должно быть. — Он кивнул и добавил. — Я встречу вас перед отъездом.

Прежде казалось, что работа ему предстоит, несмотря на всю важность и возвышенность, довольно скучная и неприятная по той причине, что играть в прислужку Эйелис терпеть не мог — но раз за разом оказывался именно в этой роли, потому что ну кому как не эльфу, в самом-то деле!; прежде казалось, но теперь Лис поймал себя на мысли о том, что с нетерпением ждёт завтрашнего дня. Не из-за того, каким он будет.
Из-за того, какой в нём будет она.

Впрочем, что удивительного в том, что ему хотелось увидеть настоящую королеву в её настоящей жизни? А кому не хотелось бы? За такую работу, по-хорошему, и денег бы брать не следовало, одной честью, простым наемникам не выпадающей, ограничиться — так что Лис мог считать себя счастливчиком; и денег получит прилично, и впечатлений на пол-жизни вперёд вдобавок.
Хотя, может, и не стоит делать из этого такое уж событие? Всё-таки наблюдать его послали не за королевой, а за всем, что вокруг неё. Технически говоря, он и вовсе должен стоять к ней спиной и смотреть в тень за её плечом, так что...

Что-то еще говорить казалось лишним, и наёмник просто глотнул вина из бокала. Королева подвела черту сама — к некоторому его сожалению, тенью скользнувшему по краю сознания, но вместе с тем — и к пониманию, если не сказать нетерпению. Он бы ещё посидел, вот так потягивая вино из наполненного королевской рукой кубка в трескучей тишине перед камином, удивляясь, какими причудами способна радовать жизнь, но — общество королевы не терпит таких вольностей, это раз, и два — тем скорее наступит завтрашний день. Всё-таки это наедине с Её Высочеством оставляло после себя отчетливый привкус неловкости. Даже если его хорошо гасило вино, терпкое, густое — и вкуснее многого, что ему доводилось пробовать.

Ответив королеве чем-то средним между кивком и поклоном, Эйелис поднялся на ноги, отставляя бокал с недопитым вином на стол — пальцы его слегка поколебались, прежде чем соскользнуть с краёв; эльф поборол желание наскоро опрокинуть в себя то, что там ещё оставалось, чтобы не тратить почём зря — когда ещё доведётся попробовать вина из королевских запасов? Бегло усмехнувшись стальному взгляду голубых глаз — казалось, она видит его насквозь, до самых этих мельком давших о себе знать побуждений, — он ещё раз поклонился по плечи. Кланяться королеве было... совсем не так возмутительно, как многим другим. Но в статусе ли дело — или в ней самой? В том, как она держала себя, что поклоны казались только... правильными. Достойными.

— Добрых снов, Ваше Величество, — попрощался эльф, уходя к двери — на пороге только зачем-то оглянувшись и замешкавшись; засомневавшись, правильно ли было вот так поворачиваться к королевской особе спиной, или покои высочайших господ покидают как-то иначе?..
"По веревке из простыни через окно," — голосом Солраада подсказало подсознание, и Лис с трудом сдержал смешок, пряча улыбку за поворотом головы и толкая ладонью дверь.

---

Необходимость подняться ни свет ни заря, чтобы быть во всеоружии к моменту отъезда Её Величества на утреннюю службу, в иной раз стоила бы Эйелису — вернее, тем, кому не повезло бы оказаться рядом с ним, — долгого дня недовольного ворчания, мрачного фырканья и мучительных вздохов; ведь жизнь определенно становится терпимее, если не держать всё в себе. Но этим утром всё его ворчание длилось ровно от кровати до последнего застёгнутого ремешка на сапоге. А к тому моменту, как "агент Инквизиции" показался на глаза готовящим экипаж королевы слугам, растаял, растерялся по дороге и его обвиняющий весь мир в несправедливости вид. Холодный воздух ферелденской зимы, ночью прилично досыпавшей снега под ноги, отлично помогал — вынуждал, — проснуться, даже если тяжесть слишком короткого сна — нечего было таращиться в потолок до поздней ночи, — всё равно наваливалась на веки. Сцедив зевок в ладонь, Эйелис бегло осмотрелся, поворочав головой — словно и в самом деле занялся этим только сейчас, а не изучал двор с того самого момента, как вышел из здания, — и заложил руки за спину, важно расправив плечи в чинном ожидании появления королевы Аноры.

— Ваше Величество, — склонив голову при её приближении, Эйелис шагнул к экипажу первее парня-служки, потеснив того в праве открыть дверь перед высочайшей особой — и с ухмылочкой при этом исподлобья скосив глаза на его лицо, наблюдая за реакцией. Атрейя, тоже проведшая вечер не впустую, выдала ему ряд рекомендаций, но в том, как непонимающе изогнулись брови юного эльфа, похоже, подозревать было нечего. Выпрямившись, Лис снова взглянул на королеву, дожидаясь её указаний — если она вообще соблаговолит ему на что-либо указывать...