Возникшее на горизонте солнце калёным лучом вспороло рассветную мглу, рассыпавшись на тысячу бликов по водной глади. Денерим ещё спал. Лишь изредка, где-то вдалеке, слышалось звучное перекрикивание ночной стражи и стук их кованых сапог по каменной мостовой. В столь раннее время весь честный люд ещё нежился в своих кроватях, жадно досматривая сны. Сейчас улицы города всецело принадлежали им – оборванцам и попрошайкам. С каждым днём нищих и бездомных в Денериме становилось всё больше и больше. Их можно было встретить везде. Кутаясь в давно ношенную, источающую кислый запах пота, одежду, они сидели вдоль улиц и, пытаясь ухватить своими худыми руками очередного прохожего, заискивающим тоном выпрашивали милостыню. Они скрывались в заброшенных, полуразрушенных домах, с тихой ненавистью вглядываясь сквозь пелену мутных окон в лица тех, кто оказался удачливее них. Они разрозненными стайками крутились около дешевых кабаков и рыночных лотков, дожидаясь, пока кто-нибудь не сжалится, и не бросит им, словно подачку бездомным псам, остатки чьей-то трапезы. И сколько бы усилий не прикладывала стража, вытравить эту заразу с улиц города не представлялось возможным. Подобно крысам те прятались по самым тёмным углам и выходили тогда, когда опасность уже миновала. Оставалось лишь смириться с тем, что бездомные уже давно стали «украшением» Денерима, наравне с эльфинажем.

   Анна уже который час ходила вдоль причала взад и вперёд. Это было не бессмысленное блуждание - девочка искала. Искала хоть что-нибудь себе поесть или, если уж особенно повезёт, монеты, что могли выпасть из туго набитых кошелей торговцев. Ведь вчера вечером в порт зашли и встали на разгрузку несколько кораблей, доверху груженные товарами. Наученная горьким опытом, Анна специально для этого встала за пару часов до рассвета, когда все прочие ещё спали. Она до сих пор ещё очень хорошо помнила лица тех мальчишек, которые были постарше, что налетели на неё и принялись гнать прочь, не желая делиться «своей» добычей ни с кем другим. Впрочем, за всё время своих поисков девочке удалось найти лишь пару лоскутов запачканной грязью ткани, да диковинно выглядящую ракушку, которые Анна тут же спрятала за пазуху. Больше ничего полезного на причале не было.

   Противный зуд под ложечкой прекрасно давал понять девочке, что пора бы и перекусить. Анна уже не могла вспомнить, когда она последний раз нормально ела. С некоторых пор служители Андрасте перестали выносить еду и подкармливать нищих, и в том числе её. Стараясь сдерживать слабость в руках и ногах, девочка уже едва ли не в отчаянии бегала по причалу, протискиваясь между нагромождениями ящиков и заглядывая под вытащенные на берег рыбацкие лодки. Ничего. Лишь пару куриных костей, которые девочка принялась обсасывать едва ли не добела, но насытиться с этого у неё всё равно не вышло. Как вдруг внимание Анны привлёк небольших размеров ящик, плавающий практически у самого берега. По-видимому, он свалился вчера при разгрузке, а значит, фактически был ничей. И что немаловажно – в нём могло быть что-то ценное или даже еда! Вот только для того, чтобы его достать, стоило потрудиться. Как бы близко к берегу он не плавал, роста девочки не хватало для того, чтобы достать его. А лезть в ледяную воду, в которой ещё плавало несколько крупных льдин, ей не хотелось вовсе. Выход был только один.

   Цепляясь за терпко пахнущие солью и морем доски причала, девочка спустилась практически к самой воде. Как можно крепче обхватив одной рукой толстое бревно, она потянулась вперёд, в надежде, что хотя бы кончиками пальцев сможет дотянуться до заветного ящика и подтянуть его ближе к себе. Закусив губу от усердия и наполовину свесившись над водой, Анна была готова заплакать, ведь до успеха ей не хватало всего несколько сантиметров. Как вдруг голод напомнил о себе с удвоенной силой. В глазах девочки всё потемнело и, разжав руку, она мешком рухнула прямо в воду. Холод мгновенно сковал её тело, не давая возможности пошевелиться. Успев лишь коротко вскрикнуть, Анна практически моментально ушла под воду, оставив после себя лишь расходящиеся круги да пару пузырей, которые лопнули один за другим.

Отредактировано Анна Ломан (2017-12-17 02:33:01)

Плывя по волнам беспамятства, юная Анна Ломан видела свой далёкий, и оттого ещё более родной дом. Прошел уже почти год с тех самых пор, как она бежала с пепелища Файрблума, подгоняемая ужасом и диким желанием жить. Девочка стояла за плетёной изгородью и не решалась пройти во двор, крепко сжимая в руках ожерелье, поблёскивающее в лучах закатного солнца холодным янтарём. Вся её семья и родные были там. Они сидели за большим столом, что был вынесен из дома, и обедали. Порой кто-то из них говорил остроумную шутку и все остальные взрывались хохотом. Вся эта идиллия была так близка, но вместе с тем и слишком далека. Далека, казалось, на целую жизнь. Стоя и просто наблюдая за ними, Анна не замечала, как грозовые тучи застилали небо. Первая жгучая молния ударила в старое яблоневое дерево, отчего то вспыхнуло, подобно сухому труту. От внезапного раската грома затряслась земля, а вместе с ней стал рушиться и дом. Анна что-то кричала, но родня, казалось, не видела ни её, ни всего этого безумия, то творилось кругом. Они продолжали также сидеть за столом, вот только с каждой секундой очертания их становились всё более расплывчатыми, как будто тела их были слеплены из податливого воска, который по неосторожности поднесли к огню, и теперь он таял, превращаясь в бесформенную лужу. Спустя пару мгновений наступила полная темнота, посреди которой стояла, вновь оставшаяся в полном одиночестве, Анна. Продолжая беззвучно кричать, она сжимала то самое янтарное ожерелье, которого давно не было с ней.

   Я очень часто задумывалась о Смерти. Я боялась Её, и встречи с Ней. Меня ужасали речи старой Агаты, которая говорила о Смерти, как о чём-то хорошем. Как об избавлении от всех тягостей. Но лишь сейчас мне довелось увидеть Её такой, какой она является на самом деле. Скалясь жутким холодом, Смерть приблизилась почти вплотную ко мне, заключая в свои объятия и не желая из них выпускать. На секунду моё воображение наполнилось образами того, как будет выглядеть смерть «Меня». Пока ещё живой и настоящей. Мне представился сверкающий своей белизной скелет, размером с небольшое насекомое, который бежит по галереям и закоулкам собственных внутренностей. В то время невидимый глашатай тяжелым и монотонным голосом гремит на всю округу внутренних органов, голос его достигает самых глубин тела, отзываясь вибрацией в костном мозге.
— Приготовьтесь к смерти через десять, девять, восемь... - голос на мгновение замолкает, давая агонизирующему телу перевести дух, а затем вновь подхватывает себя же.
— Смерть наступит через семь, шесть…
В абсолютной темноте я бегу по лабиринту рвущихся вен и взрывающихся сосудов, брызжущих горячей лимфой. Нервы рвутся и выступают на поверхности тканей оборванными грязными жилами. Абсцессы вздуваются жаркими белыми бусинами.
— Приготовьтесь к опорожнению кишечника через десять, девять, восемь, семь... - продолжает объявлять невидимый голос. Кажется, наступает финальная стадия.
— Приготовьтесь к побегу души через десять, девять, восемь...
Я неловко шлёпаю по вытекшей из отказавших почек жидкости.
— Смерть наступит через пять, четыре…
Повсюду ещё видны следы Жизни, той самой силы, что поддерживала моё тело. Уже сейчас, спустя всего пару секунд после начала смерти, они напоминают лишь горки мусора, что в скором времени будут убраны. Вместе с плотью.
— Четыре, три два…
Я карабкаюсь на четвереньках по рифлёной поверхности собственного горла.
— Смерть наступит через три, две…
Я вижу холодный свет солнца, неспособный пробиться сквозь толщу воды, что льётся через открытый рот. Мой рот.
—Приготовьтесь к последнему вздоху – ноль!
Душа, наконец, сбегает из заточения в панцире грудной клетки.
Ноль! Отделение от тела.
Ноль! Смерть наступила.
Это уже не казалось мне настолько страшным. Было лишь непреодолимое желание спать. Закрыть глаза. Насладиться покоем.

   Реальность встретила Анну пронизывающим холодом ветра, натужными криками чаек и чьим-то тяжелым дыханием.  С трудом открыв глаза, которые тотчас принялись слезиться, девочка увидела перед собой крепко сбитые доски причала, заляпанные птичьим помётом. Это был вовсе не тот сладостный сон, каким представляла смерть старая Агата. Ведь во сне ты не чувствуешь боли и голода. Твою душу не гложут собственные ошибки.

   Кто-то сильной рукой ударил Анну по спине, проталкивая в лёгкие девочки очередную порцию живительного воздуха. Та хотела было вскрикнуть, однако всё, что у неё получилось сделать, это сдавленно захрипеть. До ушей девочки донеслись слова. Однако она была не то что не в состоянии их разобрать, но даже определить, кто же это говорил – мужчина или женщина. Перевернувшись на спину, до рези напрягая слезившиеся глаза, Анна увидала склонившееся над ней лицо. Короткие чёрные волосы, высокий лоб и большие, точь-в-точь как у матери, глаза.
— Мама, т-ты всё таки нашла м-меня. – хотела было проговорить девочка, вот только вместо членораздельной речи из её рта хлынула солёная вода, вперемешку с едкой желчью. Потянувшаяся было утереться, девочка не рассчитала своих сил. Буквально в следующе мгновение она вновь канула в липкий омут беспамятства, даже не сумев поблагодарить свою спасительницу.

Отредактировано Анна Ломан (2017-12-18 10:33:55)

От похлопываний по лицу девочка непроизвольно дёрнулась, а затем, чуть поморщившись, наконец очнулась. Взгляд её карих глаз бездумно блуждал по комнате. Низкие потолки, задёрнутые наглухо занавески и приторно-дурманящий аромат благовоний. Место девочке было незнакомо. Скорее всего дешевый кабак, один из великого множества, раскиданных по всему Денериму. Только как она здесь очутилась. Для таких, как Анна, вход в подобные заведения был заказан. Но вот ребенок, наконец, обратил внимание на двух незнакомцев, стоявших подле неё.

   Молодая, гораздо моложе, чем мать Анны, женщина обеспокоенно смотрела на девочку. Однако, не смотря на свою молодость, её лицо выражало неимоверную усталость. А вместо одной руки у той был замотанный одеждой обрубок, безвольно висевший вдоль тела. Тут даже такой соплячке как Анна сразу стало понятно, что женщине довелось пережить в своей жизни немало трудностей. Второй же, мужчина, был знаком девочке. Она иногда видела его, прогуливающегося в порту и задирающего местных бездомных, когда те по неосторожности просили у него милостыню. В памяти Анны моментом всплыли все те невероятные рассказы её сверстников и тех, кто постарше, что этот самый мужчина, которого за глаза звали Рябым, из-за бугрящихся на лице ожогов, иногда похищает детей, а затем мучает тех до смерти в подвале своего дома. Девочка всегда старалась держаться от него подальше, и стоило Анне только завидеть его на одном конце улицы, как она тут же пускалась наутёк, надеясь, что тот её не успел заметить. Но сегодня, как видно, её удача закончилась.

   Девочка понятия не имела, что её ожидает, но воображение рисовало ей самые жуткие картины. Да и эта незнакомка уже не казалась ей такой приветливой, как подумалось Анне в самом начале. Вероятно они будут измываться над ней вдвоём. Девочка даже не заметила, как глаза её стали мокрыми от слёз. Страх за свою жизнь, страх перед этими двумя и, что самое главное – обида. Анна прекрасно помнила, как её, почти утонувшую, вытащила на берег мама. Которая куда-то делась. Опять. Оставив свою дочь на растерзание этим двум монстрам.
— Г-г-где моя мама?! – Дрожащим голосом спросила Анна. Забившись в угол и готовая расплакаться навзрыд, девочка всё ещё слабо верила, что с ней всё будет в порядке.

Отредактировано Анна Ломан (2017-12-23 01:41:28)