В лесу было тихо, просторно и стыло. Дыхание клубилось морозным туманом у рта, учащенное быстрой ходьбой, оседало влагой на меху накинутого капюшона. Полушубок был великоват для Рейвен, скроен на мужское плечо, и капюшон его, глубокий и просторный, постоянно сползал на глаза, заставляя себя одергивать. Она бы скинула его вообще, чтобы свободно осмотреться, но тогда холод начинал кусать за уши и затылок, и это быстро становилось неприятно. В Денериме никогда не бывало таких морозов — никогда на её памяти. Город был теплее, город был звонче и теснее, и этой тесноты ей сейчас больше всего не хватало. В эльфинаже было мало места, но там она знала каждый уголок, там она ничего не боялась. Она пыталась не бояться и здесь. Лес был огромным и чужим, чёрные стволы вымерзших деревьев — одинаковыми, и если бы не цепочка следов за спиной, она бы давно потеряла направление, с которого пришла. Там, под поваленной ёлкой, остались греться у огня мама и Руна. Там можно было немного поспать, прежде чем идти дальше. Они шли с самого рассвета, и Руна очень устала. Мама сказала, там, за деревьями, куда садится солнце, они найдут холмы и поля, они найдут фермы и людей, живущих достаточно далеко от Церкви. Расстояние даст им время в случае... ещё какой-нибудь случайности.

Рейвен вздохнула и зябко поёжилась под просторным тяжёлым мехом. Не от холода, нет — от вздорного ощущения того, что ей понравилось. Недоумение и страх в глазах дали ей почувствовать себя сильной. Способной что-то сделать, что-то изменить. Не быть незначимой пылью, которую каждый может пинать, как заблагорассудится. Девочка неосознанно перебрала пальцами внутри рукавицы, вспоминая приятную щекотку, бежавшую даже не по коже — под ней, тонкими-тонкими ручейками, растекающимися по схваченному ладонью рукаву хрустящей льдистой паутинкой. Она знала, ей хватило бы сил, толчка, чтобы такая же покрыла всю куртку, даже штаны, проникла сквозь и добралась до тела, въелась в кожу и сделала больно. Она понимала, что может. Но это было неправильно... это всё было так неправильно — она не должна была! Куснув себя за губу, Рейвен задавила в горле плаксивый вздох раскаяния и вины. Не должна была поступать так. Не должна была показывать. Но как иначе она могла остановить его? Слово и возмущение эльфийской девчонки не значит ничего, и она знала, что никто, никто на той площади не вступился бы за неё, не помешал бы наглому мужику порыться в их вещах и забрать всё, что ему приглянулось бы.

— Что за... Дыханье Создателя! — с прозрением в голосе уставился он на свой рукав, за который его цепко держали пальцы девочки.
— Только тронь нас, — она не боялась в тот момент, она совсем его не боялась. — И я из всего тебя ледышку сделаю.
— Проклятье! — мужчина дёрнулся, освобождая руку и поспешно стряхивая с неё ледок.
— И проклятье тоже! — подхватила Рейвен. — Кому-нибудь скажешь об этом, и будешь мёртв сразу же! Хотя нет, я передумала — медленно и мучительно, вот!
Она сверкнула глазами, сжимая кулаки и делая ещё шаг вперёд, и наёмник, в неприязненном омерзении кривя губы, поспешил отступить на пару шагов, оглядываясь через плечо, прежде чем, ускорив шаг, побыстрее уйти с площади. Рейвен не двинулась с места, пока он не скрылся за домами, и только после этого позволила себе долго выдохнуть.
— Я надеюсь, он не рискнёт проверять...
— А ты правда его прокляла? — восторженным шепотом спросила Руна за её плечом.
— Может быть, — пожала плечами Рейвен. — Я не знаю. Но вдруг моё слово тоже чего-то стоит... — проговорила она, запрокидывая голову и глядя на сыплющее редкими снежинками небо.
Раз уж Создатель наделил её такими силами, то пожалуйста, пожалуйста, пусть их будет достаточно, чтобы никто больше не смел угрожать им. Никогда.

Она снова огляделась, с нажимом до самой мшистой, усыпанной прелой листвой земли наступая на снег, чтобы потом точно суметь вернуться по собственным следам. Толком и не зная, чего ищет. Ягод? Грибы-то вряд ли пережили снег. Эльфийский корень тоже мог бы помочь. Третий день на рационе из черствого хлеба не был приятен желудку. Жизнь в эльфинаже не самая лёгкая, но там ты хотя бы всегда можешь что-то поесть. Всегда есть кто-то, кто протянет руку помощи, когда совсем плохо. Здесь и сейчас не было никого. Рейвен шмыгнула покрасневшим носом. Они сами по себе ещё на два дня минимум. Мама говорила, быстрее они не дойдут. В Лотеринге им не продали много еды — почти все деньги, что оставались, забрал скорняк за одежду. В городе им никогда не были нужны меха, даже в холодные зимы. Но чтобы выжить в пути...

Холод убивает быстрее голода. А в лесу они от голода не умрут. Хотя бы воды вокруг больше, чем достаточно. Ох, ну почему, если она может создать из этих мелких искорок настоящий огонь и растопить им снег в старой миске, то почему не может наколдовать кусок рыбы или хотя бы сыра? При мысли о нормальной пище в животе что-то скрутилось и завыло. Рейвен нахмурилась, прижимая руку поперек, словно пытаясь заставить его вести себя потише, не выдавая слабины. И с упрямством, достойным лучшего применения, побрела дальше, с натугой дыша и вглядываясь в землю между стволов и корней...

[icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0314/b5/0ad18496ccbe7f38943f2496e29b42b5.jpg[/icon]