Не слежку — нет — скорее просто назойливое внимание, как он сам его чувствовал, Рааг приметил быстро. Заметил, но никак не мог взять в толк, чем заслужил столь пристальный интерес к своей персоне. В замке он старался сильно не отсвечивать, если и появлялся, то все больше в башне Сестры Соловей наверху и все чаще птицей, людных мест избегал, в «Приют Вестницы», где шум, казалось, не умолкал вообще никогда — но это было нормой, таверны и церкви неизменно становились центром общественной шемской жизни везде, где эти таверны и церкви имелись в наличии — так и вовсе старлся не соваться. Эльф держался от этого центра скопления народа на почтительном расстоянии, а от того никак не мог взять в толк, чем он так успел впечатлить, или напротив — впасть в немилость, к этому загадочному преследователю. Один раз не выдержал, прицельно пихнул Корвина, пожалуй единственного, с кем общался по-дружески, как-то совсем по-глупому привязался, локтем в бок и утащил в тень коридора, чтобы потолковать по существу.

— Чего ему от меня надо?

— Да без понятия. Понравился, может быть?

Корвин ржал, а Рааг хмурился, отплевываясь, что шутки у эльфа хреновые. Какое-то время ещё параноил, не предъявят ли ему в ближайшее время какие-нибудь обвинения в ловком сидении на двух стульях сразу (в чем-нибудь, много ли надо, чтобы на кого-нибудь повесить разного толка грязь?), но не последовало ни претензий, ни даже какой-либо попытки заговорить. Наблюдатель оставался наблюдателем, почти незаметным, если не появляться в Скайхолде намеренно подольше. Так что он, с чистой совестью, принял единственно-верное для своих нервов решение: дунуть, плюнуть и не обращать на новоиспеченного фаната внимание. За смотр денег не брали. Зря это, конечно, можно было бы неплохо так озолотиться, если включить в прайс выгодные ракурсы.

За лето у него начал вырисовываться кредит доверия, за лето у него появилось ещё одно в его жизни птичье имя — в этот раз не рябое «перепелка» или очевидное «ворон», а издевательское и смешливое «пересмешник», словно чувствовал даритель клички двойственную раагову натуру (по этому поводу он тоже успел себя накрутить, но не слишком сильно, пронюхал, что обозвали его не из-за подозрений в исключительной хитрожопости, а за привычку ядовито передразнивать и бросаться злыми словами, как галькой). К осени он забрался по шаткой лесенке репутации уже так высоко, что не его стали посылать в компании с кем-то, а напротив — кого-то начали приставлять ему в попутчики и под непосредственное руководство. С одной стороны, это, конечно, льстило. С другой — добавляло лишней головной боли.

Если шутить с самом собой, что Тамерлан специально напросился у вышестоящих, то беситься получалось даже чуть меньше. Зато представилась возможность рассмотреть своего загадочного «наблюдателя» повнимательнее. Мальчишка ещё совсем, в чертах лица какое-то ощутимо-уловимое узнавание — с Мэвет Рааг сталкивался и слышал, будто бы у неё был брат «одной завязи ягода». Может быть просто похож. Делов было на туда-обратно: прочесать подгорную низину, поналяпать на карте отметок да сгрузить все это Хардинг, пусть как хочет, так и разбирается. «Посмотреть ещё разок сверху» было, разумеется, больше предлогом чтобы удрать, чем реальной причиной осмотреться повнимательнее. Между тем, кое-что они, все-таки, пропустили. Прогулка пешком затянется ещё на пол дня, а значит придется запастись терпением.

Обратился обратно на некотором расстоянии — мало ли, на какую разведку он там ходил, может вообще по ближайшим удобным для отлития кустам? Привлекать внимание к своим талантам лишний раз не было никакого желания, иначе его полезность моментально начала бы таять грязным снегом под солнцем. Чем меньше народа знало, что в распоряжении Соловья была птичка повышенного класса безопасности, тем лучше. Ещё на подступах опять напоролся, как на пику, на внимательный испытывающий взгляд. И то ли голодным был, то ли ноги замерзли, то ли вовсе — достало, огрызнулся почти машинально, вместо «и снова здравствуй» или «собирай манатки, двигаем дальше, da'len».

— Никак не могу взять в толк, что такого интересного ты углядел, пялишься, как сыч на мышь. Рыжих эльфов никогда не видел?