Лес во всю готовился к зиме. Тут и лето-то не было особенно щедрое на тепло, все-таки Морозные горы, хотя и низина. Но сейчас прохладный чистый воздух казался каким-то особенно прозрачным, словно готовым тонко зазвенеть, если нарушить его покой. Иглы сосен, листья с утра были укутаны инеем, и, хотя солнце уже доползло до полудня, растаял он совсем недавно. Хвоя, старая трава все еще были хрусткими, точно первый ледок на лужах.

Начинать ходить на пушного зверя - самое время. Молодняк у всех уже подрощенный, линьки завершились, к зиме жирок нагуляли. И охотник еще в снегу не увязает. С подхода, загоном, в ловушки, на приманки. Для каждого промысла - свое лучшее время. На этом пятачке леса особо хороша была балка - заросший обрыв с крутыми мшистыми склонами. Зайцы тут носились стадами, обжирая, где достают, траву, и обильно растущие кусты с мелкой, не краснеющей к созреванию ягодой, ядовитой для людей, но вполне съедобной для зверья. Можно было даже капканы ставить, было бы желание.

У Луны же был совсем иной интерес. Она вышла из ворот крепости еще затемно, и, когда вместо утесов вокруг начал, наконец, формироваться лесок, сошла с дороги, надеясь быстро отыскать то, что нужно. Кутаясь в плащ, эльфийка пробиралась через чащу, перелезая через поваленные стволы, обходя ямы, пока стены яра не взяли ее в клещи. Казалось, Луна бредет по лесу совершенно по-дурацки, вслепую, не понимая, куда идет, но на самом деле она следовала, ведомая чутьем тоньшим, чем зрение. То, что девушка хотела найти, тянулось к истончающейся Завесе, и в поисках уродливого, перекрученного куста демоновой травы, считающегося опасным феландариса, она упрямо брела вдоль оврага, прислушиваясь, в первую очередь, к трепету Тени вокруг себя. А уже потом - к реальному окружающему миру. Не было никакой гарантии, что она найдет то, что ищет, но место казалось подходящим. И она упрямо шагала дальше и дальше по балке, даже не думая о том, что может заплутать. 

Какой-то тихий звук привлек внимание сиреневоглазой. Скулеж, больше напоминавший поскрипывание. Обернувшись, она не сразу увидела крупного бурого кролика, слабо трепыхающегося в петле силка. Будь он помельче, его бы давно уже придушило, но длинноухий для своего племени оказался если не великаном, то грозным богатырем, и, как мог, боролся за жизнь, держался за нее своими лапами, цеплялся зубами. Он уже даже подгрыз врытый сук, к которому была привязана петля, но кровоток замедлился, и зверек медленно умирал, перетянутый под ребрами, от застоя крови.

- Бедняга, - прошептала Луна. Подобрав юбку, девушка вскарабкалась на склон у особо щедрой ягодами мшистой кочки. Кролик посвистывал, курлыкал, уже почти лишенный сил, старался выбраться из западни. Эльфийка протянула руку, но зверек прижал уши, и распахнув угрожающе пастишку, отпрянув на своей привязи.  - Ну что ты? Иди ко мне. Я тебе помогу. - уговаривала Луна. Ей не хватало решимости просто прижать его, поднять за уши, и освободить от петли. Поколебавшись, девушка коснулась завесы, наполнив руки силой, - Прости, я сейчас все поправлю, - пообещала она, посылая в кролика короткий магический импульс, выбивший всю его собственную силу, оставшуюся для сопротивления. Зверек застыл, скованный параличом. Положив посох, Луна взяла кролика на колени, и начала дергать, ослабляя, петлю силка. Под густым кроличьим мехом обнаружились кровавые раны - так бесновался длинноухий, пытаясь выбраться на свободу. - Бедный мой, - чуть не роняя слезы, девушка стянула перчатки. Между растертыми ладонями появился первый блик теплой живительной энергии, и эльфийка направила ее в кроличье тело.

Отредактировано Луна (2023-01-29 16:00:35)