|
Без вины виноватые |
|
Отредактировано Мариан Хоук (2018-01-18 19:49:55)
Без вины виноватые [8 Утешника, 9:32 ВД]
Страница: 1
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12018-01-10 16:36:59
Поделиться22018-01-12 15:25:02
Один знойный и бессмысленный день сменялся другим, винный погреб особняка наполовину опустел, а солнечные лучи едва пробивались сквозь пыльные занавески и грязные окна, стёкла которых закоптились от огня факелов городских стражников, которые каждую ночь занимали свои посты рядом с особняком. Фенрис догадывался, что они жаждут найти повод для штурма особняка и ареста самого Фенриса. Возможно, им ещё приплачивали богатеи, которым не посчастливилось жить по соседству с Фенрисом, в надежде, что стражники смогут защитить их дома и жизни, если этому странному эльфу вдруг захочется переехать в другой особняк.
Вряд ли городские стражники смогли бы остановить Данариуса, тевинтерских солдат или обычных наёмников, ведь награда за Фенриса была больше их жалованья за год, да и не каждый человек стал бы рисковать своей жизнью ради эльфа. И всё же Данариус не торопился возвращать себе поместье и раба. Фенрису же ожидание открытия нового сезона охоты на него начинало казаться мучительно долгим и невыносимо скучным.
К счастью для него, в этом провонявшем дымом городе у Фенриса появились приятели. Фенрис не решался даже подумать о слове "друзья", но в редкие спокойные вечера за беседами в "Висельнике" его внутренний голос пусть и нерешительно, но однозначно предательски шептал слово "семья".
И сейчас, когда пить в одиночестве Фенрису наскучило, эльф решил наведаться в таверну в надежде встретить там Варрика и как бы мимоходом поинтересоваться, как идут дела у Хоук и жива ли она вообще. Нельзя сказать, что смерть Мариан Хоук удивила бы Фенриса, но совершенно точно расстроила бы. И не стоит удивляться, что имя Хоук у Фенриса ассоциировалось с неприятностями и смертью. С её-то любовью к "приключениям" и способностью влипнуть в передряги, не выходя из дома. И пусть Фенрис сам был ходячей неприятностью, а смерть с давних пор стала его верной спутницей, он всё же никак не мог понять, почему Хоук так любит оказываться в эпицентре катастрофы.
Распугивая медлительно-ленивых, богатых и благородных соседей, Фенрис спустился в Нижний город и хотел было уже направиться в таверну, когда кто-то крепко, пусть и всего лишь на несколько мгновений схватил его за руку. Боль от прикосновения к лириумным меткам разлилась по всему телу, старательно повторяя рисунок на его коже, но на лице Фенриса не дрогнул ни один мускул. Он лишь предупреждающе схватился за рукоять своего меча и обернулся. Городской эльф даже более потрепанного вида, чем все остальные обитатели эльфинажа Киркволла, приложил палец к губам и махнул рукой, приглашая Фенриса следовать за ним. Фенрис же остановился в напряженной нерешительности, но когда остроухая тень скрылась за одной из торговых палаток, он отправился за незнакомцем, уже предвкушая засаду и встречу с наёмниками Данариуса.
Проходящие мимо горожане пусть и смотрели на Фенриса и с долей недоверия, и тенью недовольства, но эти бросаемые на него взгляды стали привычной рутиной, а Фенрис по собственному опыту знал, как меняется поведение людей, которые знают, что за головой эльфа пришли охотники. Горожане начинают вести себя наигранно беспечно и перестают замечать Фенриса, когда золото тевинтерского магистра отягощает их карман.
Постоянно оглядываясь в поисках путей отступления и возможных неприятностей, Фенрис остановился в нескольких метрах от городского эльфа. Он был очень бледным и испуганным и всё поглядывал на пальцы Фенриса, которые тот всё еще сжимал на рукояти меча.
– Я... – тонким и дребезжащим голосом протянул незнакомец, но тут же замолчал, чтобы прочистить горло, и отвёл взгляд в сторону, – я слышал о тебе кое-что.
– Что именно? – спросил Фенрис, когда ему надоело смотреть, как эльф мнётся в нерешительности. – С каждой секундой у меня остаётся всё меньше времени и желания с тобой болтать.
– Я слышал, что ты расправился с работорговцами в Клоаке, – выпалил тот, выставив руки вперёд в знак того, что не намерен начинать драку и не прячет за спиной кинжал. И добавил едва слышно, но уже с улыбкой на лице: – И освободил рабов.
Фенрис молча кивнул головой и развернулся одним боком, чтобы легче было наблюдать и за незнакомым эльфом, и за улицей позади себя.
– Я знаю ещё одного работорговца, который уже сегодня планирует отплыть из Киркволла. С товаром! – с жаром воскликнул городской эльф. – У него... – он запнулся и прикусил губу, но вскоре взял себя в руки и набрался смелости взглянуть прямо в лицо Фенриса: – моя жена.
* * *
Дверь в Висельник Фенрис открыл пинком ноги и втолкнул в таверну оборванного эльфа, которого всю дорогу тащил за шкирку, – бедняга хныкал и что-то лепетал себе под нос, едва успевая передвигать ногами. За столом в центре обеденного зала сидела Мариан Хоук, которую Фенрис не сразу заметил, но когда он схватил первого попавшегося под руку местного забулдыгу и спросил, где сейчас Варрик, пьяница, испуганно икая, ткнул обрубком пальца в Хоук.
Казалось, что встреча с Мариан не обрадовала, а лишь ещё больше распалила и без того разъяренного Фенриса. Он бросил эльфа под ноги своей знакомой и прорычал:
– Это ничтожество проиграл свою жену в карты. И он знает, откуда сегодня планируют отплывать работорговцы.
Отредактировано Фенрис (2018-01-16 21:36:10)
Поделиться32018-01-15 09:03:14
Даже завладев нарядным особняком в Верхнем городе, Хоук продолжала коротать дни – как и, в общем-то, все свое свободное время – в «Висельнике».
Когда закончились ремонтные работы в поместье и закуплен приличный запас мяса для Шустрика, Хоук все чаще отлучалась из нового дома, перепоручая хозяйственные дела услужливому Бодану. Мать не гневалась, – просто не имела привычки выражать свое неудовольствие громко и выразительно – однако ее беспокойство было заметно и зачастую обличалось в формы мягких просьб и попыток взять с Хоук слово, что хотя бы сегодня она не переступит порог таверны. Мариан уверяла, что ее частые побеги в Нижний город – не начало пагубного пути конченного выпивохи, ведущего в канаву, а необходимость быть рядом с чем-то, что хоть отдаленно напоминает дом: тот, что она оставила за морем.
Не то что бы сама по себе провонявшая пивом, блевотиной и последней нишей социальной лестницы таверна вызывала в памяти Хоук трогательные пейзажи родного Лотеринга. Скорее, дело было не только в ней.
В «Висельнике» любили собираться беженцы: те, кто не надирались в стельку до полуночи, даже успевали поделиться с Мариан, с их преуспевшей соотечественницей, выбившейся из наемников в уважаемые монны, горестями нелегкой жизни, а она всегда слушала с внимательным – даже слишком внимательным – лицом.
Потому что потом, уже следующим днем, ни свет ни заря Хоук ходила в лавку Лирен и ссыпала в ящик для пожертвований столько золотых, сколько брала с собой из дому: учитывая, что на выпивку она не растрачивалась, – угощал почти всегда Варрик, – сумма выходила приличная.
Хоук не боялась, что соотечественники могут поставить ей в упрек ее же успех. Хоук вообще мало чего боялась – после Глубинных троп-то.
Но потерять связь с домом, со своей землей, родиной – этого да, боялась.
К тому же, за те пару лет, что она обустраивалась в Киркволле, «Висельник» успел стать символом не столько буйных попоек до зари, которые, однажды случившись, довели Хоук до того, что она резво отплясывала на столе в обнимку с нагом (кажется, это был наг?), сколько единства – только здесь представлялась возможным усадить всю их компанию за одним столом.
А компания, без шуток, собралась воистину разношерстная: от магов крови до пиратов. Всякий раз это напоминало Мариан начало похабного анекдота: как-то раз заходят в таверну гном, пиратка и одержимый…
Это было смешно настолько, что перестало казаться страшным. Хоук понимала, что после года разрушений, учиненных ее братией в городе, по ним плачут если не Казематы, то темницы наместника – уж точно, и только Авелин бережет их от беды и омерзительной похлебки, что подают заключенным в подземельях Крепости. Мариан знала.
Ей об этом сказала Изабела, конечно же.
У Хоук как раз выдалась минутка, чтобы погадать о том, сколько сроков ей придется отсидеть, чтобы по справедливости искупить все совершенные смертоубийства и преступления, как в дверь таверны постучали. Невежливо. Пинком. Сегодня Мариан подменяла Варрика за его роскошным столом в «Висельнике» по его же просьбе, – то ли что-то вновь стряслось в Гильдии, то ли вскрылись его махинации с литературой, она не совсем поняла – так что поднять глаза на нарушителя спокойствия ей все-таки пришлось. В ином случае Мариан бы даже не обратила на это внимания: подумаешь, кто-то головой дверь открывает. Экая невидаль, в наше-то время.
Неожиданное появление устроил никто иной, как Фенрис – и, к чести его следует заметить, появление на диво эффектное. Хоук уже хотела было сама помахать ему рукой и подозвать к столу, но ее опередили.
– Что стряслось? – бодро поинтересовалась она, сняв ноги со стола и отложив томик «Трудной жизни в Верхнем городе» вместе с заправленным чернилами пером. Им она на весь разворот книги вывела силуэт городского стражника – получилось не очень красиво, но похоже на Авелин.
Скрючившийся в ее ногах эльф что-то бессвязно промямлил, зато эльф, стоящий на ногах и едва ли не пылающий от ярости, – на какой-то момент Хоук показалось, что он и впрямь запылает – объяснил ситуацию.
Мариан выразительно приподняла брови и не менее выразительно качнула головой.
– Твоя жена настолько плохо готовила? – учтиво поинтересовалась она у побитого жизнью и Фенрисом эльфа. – В следующий раз ставь что-то, что принадлежит тебе. Голову, например. Ах, да – ее у тебя нет.
Ей не ответили, – ожидаемо – поэтому теперь Хоук обратилась уже к Фенрису.
– Я так понимаю, ты не из-за его жены так взъярился? Здравствуй, к слову, давно не виделись. Выпить не предлагаю, у тебя самого этого добра навалом, – ухмыльнувшись, кивнула Мариан, поднимаясь с места – что-то подсказывало ей, что сегодня у нее станет одним неотсиженным сроком больше. – Работорговцы? Опять? Да что такое. Иногда мне кажется, что в Тевинтере все слишком заняты нечестивыми ритуалами, и никто никому не сказал, что Киркволл – больше не их владения.
Эльф в ее ногах попытался было отползти, но Хоук поймала его за ухо и резво подняла на ноги.
– Куда пшел, – весело спросила она, хорошенько встряхнув того за плечо. – Ты нам еще объяснить должен, где найти работорговцев, и почему смелости отыскать их логово у тебя хватило, а как женушку отбить – так нет, пополз за помощью.
Хоук с уверенностью могла сказать, что Фенрису никогда бы не пришлось в особом порядке просить ее «разобраться с работорговцами»: Мариан всегда была догадливой и от спекуляций переходила сразу к действиям. Так и сейчас, толком не разобравшись, она уже соглашалась лезть в бой ради того, чтобы работорговцев на этом свете стало чуточку меньше, а Фенрису в его громадном поместье спалось чуточку крепче. Рвать и метать за тех, кого можно было назвать "своими", ей было не в тягость.
Отодвинув свой стул, Хоук усадила на него эльфа. Когда тот дернулся, вновь порываясь сбежать, Мариан улыбнулась еще шире и убедительно положила тяжелую руку ему на плечо, пригвоздив к месту:
– Не рыпайся, – сказала она очень миролюбиво для человека, собирающегося устраивать допрос с пристрастием. – Пожалуйста, – кивнув, Хоук выставила перед глазами эльфа почти соприкоснувшиеся большой и указательный пальцы. – Осталось во-о-от столечко до того момента, как мне захочется отлупить тебя за нарушение брачных обетов.
Эльф шумно сглотнул.
Отступив назад, авторитетно скрестив руки на груди и бедрами прислонившись к столу, Хоук переглянулась с Фенрисом, заговорщически подмигнула ему и, напустив вид такой же серьезный, какой бывал у ее тевинтерского друга в моменты, когда он говорил о ненависти к магам, грозно обратилась к допрашиваемому:
– Рассказывай, что, как, где и кого искать. Жену мы твою спасем, но только при условии, что честь рассказать о том, как ты ее работорговцам сбагрил, выпадет мне.
Отредактировано Мариан Хоук (2018-01-18 19:36:44)
Страница: 1
