Эльф сипло выдохнул и затих совсем. Глаза затуманило стеклянной поволокой, тело замерло в неестественной позе, так что его помощница холодным взглядом отмечает произошедшие изменения и шуршит пером по пергамену, иногда согревая дыхание замерзающие без перчаток пальцы.

— Ничего нового? — он сам кутается в меха, греет ладони над огнём и посматривает в сторону лестницы, по которой сам поднялся на площадку сорок минут назад и недалеко от которой большую часть времени простоял молча. Их лазарет — скорее уж место, где отживают свои последние недели заразившиеся — редеет с каждым днём, а лекарство до сих пор не найдено. Ему это лекарство нужно, поэтому средств и, будем честны даже людей, жалеть ради него не приходится. Красный лириум — болезнь, которую нужно истреблять огнём, мечом и лекарствами. Природа Тедаса разнообразна и не может быть такого, чтобы она не создала сама всё, благодаря чему заражённый лириум можно очистить, а заражённого человека, эльфа или гнома — спасти от мучительной смерти.

— Ничего нового. Он продержался не дольше последней партии испытуемых. Боюсь, что это наш лучший результат и месяц — это максимум, который может позволить себе заражённый. Я настаиваю на том, что вам нужно закрыть это и прек...

— Я послал к тебе лучших магов крови. Достал тебе мага крови, которая заключала сделку с Имшаэлем и была у него ученицей. И ты даже с этим не можешь дать мне результат лучше? В твоих интересах постараться сильнее и передумать. Потому что месяц — это не тот результат, который я хочу видеть. Я уже говорил. Мне нужно полное исцеление. Любыми средствами, — глаза его сверкают голубым огнём, сверкают недобро, но кары на светлую голову не обрушивается. Пока он ещё готов прощать и миловать, потому что достать нового целителя будет не так просто. Потому что пока старый целитель не передаст новому свои знания — он ещё очень полезен. А разбрасываться ресурсами настолько безответственно он не может себе позволить. Не в этот раз.

— Твой срок — до середины лета доказать, что излечение возможно. Иначе готовься присоединиться к ним, — он ловит на себе напряжённый взгляд зелёных глаз и показывает на покалеченные тела. Вивисекторы знали своё дело, проблема лишь в том, что знали они его недостаточно хорошо. Не идеально, им есть ещё куда расти. И он готов подтолкнуть, если самим не получается.

Противостояние взглядами продолжается недолго. Девушка опускает свои зелёные глаза, склоняет голову.

Сдаётся.

— Я вас поняла, — глубокий поклон с её стороны — признак признания проигрыша и признания собственной слабости. — Хорошо, — произносит тихо она, но они оба оборачиваются, когда на лестнице раздаются шаги. — Результат будет. А теперь, наверно, вас ждут.

Шаги на лестнице лёгкие и неуверенные. Он прикрывает глаза и не чувствует страх. И потом реагирует почти молниеносно, загораживает собой дорогу дальше, встречает непрошенную гостью лазарета сам.

— Эллана. Я просил не подниматься сюда, даже если дело очень важное. Тебе достаточно было попросить сходить за мной кого-то другого, — он с лёгким укором смотрит на девушку, перехватывает мягко её за руку и ведёт за собой вниз. Достаточно того, что над этим местом любят кружить вороны, а Инквизиция его самого зовёт врагом и монстром, как и тысячи лет назад звали другие. Лавеллан не обязательно видеть, что сейчас эти прозвища оправданы.

— Нашла в округе или крепости что-то интересное? — отпускает её, когда от площади они оба отходят достаточно далеко, чтобы стоны и тихие разговоры лекарей не доносились до ушей. — Кажется, я обещал тебе рассказать пару историй об этом месте. Всё ещё думаю, что они могут тебе понравиться.

Отредактировано Солас (2022-05-29 16:46:46)