Мэй с лукавой улыбкой сообщает Дориану, что у неё заготовлен для него сюрприз, едва маг появляется на пороге её гостиной.
- Вот как, ты даже не сделаешь комплимент моей новой рубашке, а сразу предпочитаешь обрадовать новостями, - тевинтерец усмехается, принимая из рук женщины бокал с белым вином. - А я думал, мы дружим, а не заговариваем друг другу зубы.
Впрочем, дальше он не разглагольствует, забирая бокал с собой.
- Веди, я посмотрю на твой сюрприз, раз ты звала в гости только из-за него, - он целует запястье Тилани и легко смеётся, когда она подталкивает его в спину в сторону кабинета.
- Тебе понравится, - обещает голос женщины за спиной, когда дверь открывается, а внутри в свете свечей и луны становится заметной мужская фигура, стоящая ко входу спиной.
- Мэй, я занят, тебе это прекрасно известно и лёгкие интрижки не входят в мои инте... - Тилани не остаётся даже дослушать его гневную тираду, захлопывая дверь за спиной мага, когда тот оказался внутри. Коварно, весьма коварно. Дориан пытается выйти, но в замке весьма громко щёлкает ключ. Так что маг вздыхает, оборачиваясь обратно к мужчине в кабинете и гостю Тилани. О, она будет должна ему много объяснений, раз решила поступить так подло.
- Добрый вечер, - светским тоном начинает Дориан, дружелюбно улыбаясь и быстро перестаёт улыбаться, когда наконец-то узнаёт гостя Мэй.
- Чародей Аквиллиан, - уголки губ мага нервно дёргаются. Приветы из прошлого - последнее, что он рассчитывал увидеть в этом поместье. Хуже того, он был уверен, что Тилани специально затеяла всё это. Она знала, кем был Пирр для Дориана. Как и ещё несколько имён, вот только сам Павус не думал, что всё это решат использовать против него.
- Не думал, что у нас с тобой будут общие друзья. Когда ты успел вернуться? - светский вечер в компании бывшего грозил обратиться катастрофой. Особенно в компании бывшего, с которым Дориан пересекался не единожды, как со многими прошлыми своими увлечениями, а дважды, сохраняя эту связь достаточно продолжительной.
Нет, это правда катастрофа. А Фенрис? Если эльф узнает об этом, что случится тогда? Дориан представляет себе ревность, тяжёлый вздох и решение переночевать где-то в саду на дереве одновременно. Лучше не рассказывать ему совсем, зачем Мэй позвала к себе в гости да ещё и так поздно. Обычный вечер в компании знакомых магистров, не более.
- Это была твоя идея или идея Мэй? - решает спросит Дориан прямо, чтобы расставить всё по местам и сделать происходящее чуть более понятным. Улыбки Мэй и спокойствие Пирра - это всё будто часть плохого розыгрыша, о котором Павус до последнего момента не должен был знать, чтобы ужас от происходящего оказался натуральнее.

Дориан не знает, что и ответить Пирру так, чтобы не спровоцировать ссору. Видеть перед собой последствия собственной бурной молодости, человека, который заплатил и за себя, и за Павуса-младшего полную цену своей ссылкой на Сегерон, на этот проклятый остров, где была война, война и ничего кроме войны. Это было ужасно и сейчас Дориану искренне жаль, что с Аквилианом так поступили. Но просить прощения уже, наверно, поздно. Много времени прошло, а словами ничего не исправить. Нужно было что-то делать тогда или начать делать сейчас.
Например, забыть о старых обидах или старых связях. Притвориться, что не было ничего между ними. Вполне рабочий вариант, тем более оба сдвинулись с мёртвой точки. У Дориана был Фенрис. Про Пирра тоже было достаточно слухом и толков, и самых разных, но все говорили о том, что копаться в прошлом и зацикливаться на нём Аквилиан (посмотрите на него, уже целый магистр Аквилиан) не собирается. А это хорошо, это очень хорошо, потому что Павусу ещё и эта проблема не нужна. Ему хватает ревнивого эльфа рядом. Ещё бы никто из слуг не проболтался Фенрису, что за человек такой Аквилиан.
— Ах, ну раз Мэйварис решила, что ты нужен партии Люцернов, то я не стану вставать у неё на пути и мешать её идеям. Это часто заканчивается плохо, — Дориан снова находит в себе силы улыбнуться и рассмеяться, хотя, конечно, первое впечатление всё равно испорчено тем, как быстро его та старая светская улыбка растаяла на лице. Играть в довольного этой встречей человека Павус не собирается. Это деловой визит, а не дружеский, пусть и в доме их общей подруги. Тилани умная женщина, даже слишком умная, с такими спорить опасно и Дориану не хочется играть с огнём. Он поговорит с ней о таких визитах позже. О том, почему нельзя выдёргивать его почти из тёплой кровати, где ждёт любовник, просто потому что нужный ей человек может приехать только глубоким вечером.
— Я не буду врать, Пирр. Я был бы больше рад тебе и этой встрече, если бы меня о ней предупредили, а не написали записку о том, что дело срочное. Но это не твоя вина, а всего лишь решение хозяйки дома, — он всё так же продолжает смотреть на Аквилиана и улыбаться дежурно, потому что встреча их вполне светская, а за несоблюдение этикета на таких встречах принято отгрызать головы, выворачивать собеседника наизнанку и искать всего его слабости. Пирр выглядит так, будто и голыми руками может всё нутро переворошить, Сегерон такое со многими делает, так что Павус решает пригубить вино и взять небольшую паузу. Выдохнуть и немного подумать. Но говорить всё равно надо. У них дела, и чем раньше закончат, тем быстрее он вернётся к Фенрису.
— Меня больше интересует твоё возвращение в Минратос, если честно. После моего отъезда из дома и участия в делах Инквизиции никак не получается войти в спокойное русло и не жить на две, а то и три страны разом. Не успеваю следить за всеми светскими новостями из дома, а потому пропускаю когда наследники сменяют на местах своих родителей и принимают все их титулы. Твои родители, надеюсь, в добром здравии, — Павус вздыхает, вспоминая отца. Конечно, в его случае это всё было вынужденной мерой. Дориан с радостью не был бы магистром ещё год-два-три да хоть все десять. Лишь бы Галвард был жив. Но у Создателя на них другие планы, так что приходится смириться и работать с тем, что есть.
— Скажи, почему именно Люцерны? Я помню твою семью и помню прекрасно отношение твоего отца к рабам. Люцерны не тот проект, в котором он бы хотел тебя видеть. Ты это ему назло или потому что Тилани смогла заинтересовать реформами? — спрашивает Дориан в лоб, потому что танцевать вокруг да около — это прерогатива орлесианцев с их балами. А у него нет времени и желания расшаркиваться перед тем, кто ребёнком рабов за людей не считал. Вряд ли взрослый Пирр сильно далеко ушёл от старого образа мысли.