На улицах города в одиночестве Фенрис показываться не любил. Киркволл его не впечатлял своей потрясающей (то есть, рабской) архитектурой. В Верхнем городе от него обычно шарахались. А в Нижнем имел все шансы воткнуться в охотников за головами: Адриана была убита, но она не единственная хотела заполучить тевинтерского беглеца живым или мертвым. В лучшем случае Фенрис курсировал до «Висельника», чтобы проиграть Варрику в Порочную добродетель очередные тридцать золотых, которые занял у Хоук. Вернет, конечно же, как только сможет… чтобы через две недели повторить ровно такой же план действий: занять денег, проиграть деньги Варрику. И так по кругу.

Так что большую часть времени Фенрис уныло покрывался пылью в имении Данариуса… нет… в своём имении, захваченном по праву. Имение в ответ тоже покрывалось пылью. Паутинами. И плесенью в самых неожиданных местах. Эльф принципиально держал в порядке только те помещения, где проводит больше всего времени – винный погреб (кто б сомневался), библиотеку (неожиданно, правда?) и крохотную спаленку на втором этаже. Он тщетно пытался спать в большой постели, он же теперь тут хозяин, это его дом, но… она была депрессивно огромной и навевала еще больше тоски, чем уже есть. Так что в итоге эльф перебрался в комнату поменьше, где чувствовал себя гораздо уютнее. Из плюсов жизни в Верхнем городе – иногда тут устраивались пышные балы или ужины, и из соседних поместий звучала музыка. Фенрис закрывал глаза и танцевал под едва слышимые мелодии, вальсировал по пустому огромному бальному залу, в который, сквозь задернутые плотные занавески, пробивался лунный свет. Он обожает музыку. Очень. Она кажется ему даром Создателя. Передает столько разных эмоций. Почти столько же, сколько и книги. И хотя читал Фенрис пока что из рук вон плохо, чтение ему понравилось. Ощущение, словно напился, и мрачные мысли, наконец, покинули его голову; постоянное чувство одиночества проходило, стоило лишь погрузится в книгу. Да, как при алкогольном опьянении… только похмелья нет. Правда, за пугающие огромные тома эльф пока не брался, беря что-то, что на первый взгляд выглядело попроще. Иногда слова давались с трудом, но Фенрис не сдавался. Хоук уверяла, что он будет читать и писать лучше со временем, с практикой. Читать получалось и правда лучше, а вот с письмом… что-то плохо срасталось. Но эльф упорно продолжал пытаться. Нетерпеливость у него на такую вещь, как «учение» не распространялась. Фенрис всегда был трудолюбивым и мог из раза в раз повторять что-то, пока не начнет получаться. Последствие, наверное, рабского прошлого. Или делаешь идеально, или тебя накажут. Третьего не дано.

Так или иначе, Фенрис считал себя вполне довольным жизнью. Даже счастливым. У него огромный дом. Запасов вина хватит на долгие годы. Если срочно нужны деньги – можно продать что-то из вещей в имении. Огромная библиотека, книг из которой ему, наверное, и за всю жизнь не прочитать. Сестра… о, эта мысль пугала и волновала одновременно! Варанья! У Фенриса есть семья, и он уже отправил ей весточку в дом магистра, у которого она работает, надеясь на встречу.

… а потом эльф внезапно замирал посреди пустой бальной залы и открывал глаза, думая о том, что в доме, откуда звучит музыка, наверняка полно гостей. Всю пьют, веселятся и смеются. Не то, чтобы он мечтал попасть в огромную и шумную компанию, ведь Фенрису нравилось бывать одному, но именно в такие моменты ощущение «вполне довольности своей жизнью» вдруг куда-то девалось. Эльф шумно сглатывал и опускал руки, шмыгая носом. «Счастлив», — думал он, глядя на бальную залу, покрытую пылью и паутиной. Затем в голову ударяли слова Варрика: «Тебе нужны друзья, Задумчивый». Фенрис оскаливался, Создатель знает кому, с отчаянной злобой пинал пустую бутылку и уходил прочь из зала. Не нужны ему друзья. Ему никто не нужен. Он самодостаточен, а друзья – такая же зависимость, как и рабство, только «облагороженное». Нет, спасибо! Он, блядь, абсолютно счастлив и в полном одиночестве, и нахрен ему никто не сдался рядом! Фенрис остается в этом грёбанном городе только из-за Хоук, потому что его угораздило влюбиться в эту магичку. Да. Только из-за этого. Вовсе не потому, что он уже привязался и к остальным или потому, что боится снова почувствовать себя одиноким по-настоящему. Те три года, что Фенрис скитался по Тедасу и постоянно озирался по сторонам – вспоминаются с содроганием.

Однако, как бы ему не хотелось безвылазно торчать в имении, время от времени вылезать приходится. И даже не ради Хоук, которая вновь пришла с потрясающим предложением, от которого невозможно отказаться: влезть в очередную жопу, которая приведет их к еще большей жопе. Все куда банальнее – Фенрису надо есть. Не только сплошные яблоки и вино. Изабела уже пригрозила пичкать его рыбой, если в поместье эльфа не будет появляться нормальной еды время от времени.

На рынках Нижнего города (в Верхнем от Фенриса шарахаются) на него со всех сторон валится информация, которой он слышать не хочет. Смерти, умирают, какой-то яд… да нет, не яд, Патриша купила какой-то новый наркотик у того странного парня, а на утро умерла. Очень полезно, спасибо, Фенрис так и мечтал своё утро начать – узнать, как дела у Патриши.

(Не очень).

В Клоаке, говорят, всё трупами завалено. Андерс разберется.

Для разнообразия, хотя бы не после них гора трупов. От очередной горки мертвых бандитов, у Авелин уже глаз начинал дергаться.

Фенрису было все равно. Фенрис пришел купить еды. Купить еды и мрачно вернуться обратно в поместье, дождаться вечера и приготовить «какой-то» ужин для Изы. Она так и сказала: «какой-то. побудь романтиком, прояви инициативу». Эльф скрипуче отвечал, что может побыть романтиком и без ужина, а просто принести ей чье-нибудь вырванное сердце, на котором вырежет имя пиратки.

Такой был план. Только вместо своего имения – Фенрис переступает порог дома Хоук. Покупки свои оставляет прямо у двери, надеясь, что вечно голодный мабари не сожрет их. Эльф даже не знает толком, почему пришел. Последнее, чего бы ему сейчас хотелось – нагружать Хоук новыми проблемами, когда она только недавно мать похоронила. Итак со всех сторон наседают. Андерс со своими «храмовники то, храмовники это». Авелин с кунари. Наместник тоже с кунари. Нет, не стоит беспокоить магичку сейчас…

Да-да, ему никто не нужен, ему не нужны друзья…

«Хоук и не друг, — Фенрис раздраженно качает головой, — я люблю Хоук».

И именно поэтому тевинтерский беглец уже собирается уходить обратно, как слышит откуда-то со стороны стены внезапное громкое сопение. Оборачиваясь и подходя ближе, он видит груду из пледа и небритой блодинистой рожи. Отлично. В самый раз. Вот этот кусок одержимости и будет разбираться с проблемами, нехер спать.

Фенрис, скрещивая руки на груди, от души пинает по стопе Андерса. Тот, предсказуемо, вздрагивает и тут же открывает глаза, принимаясь озираться.

— Неужели она наконец-то прозрела и выкинула тебя из спальни? — ядовито осведомляется эльф, поднимая одну бровь.

Конечно, он понимает – нет. Хоук его вовсе не выгоняла. Фенрис не слепой. А с логикой и внимательностью у него всё отлично. Он прекрасно видит под глазами Андерса следы очень бурной ночи. Еще у него следы бурной ночи остались на коже и в волосах. Так что скорее всего что-то случилось в его импровизированном госпитале, из-за чего целитель вернулся домой к Хоук только под утро, а сил хватило лишь на то, чтобы дотащить своё тело до дивана. Даже пледом, наверное, кто-то из слуг укрывал.

Но упустить момент и смолчать Фенрис, разумеется, не может.

— Поднимайся, у нас дела есть, — эльф закатывает глаза, сам не веря в то, что говорит это, — в Нижнем городе умерла Патриша, бедняжка очень страдала ночью, говорят попробовала какой-то новый наркотик. Не хочу беспокоить этим Хоук, — вздыхает Фенрис, опуская голову и уши, — итак кругом то церковь, то кунари, то маги опять угнетаются об храмовников, — фыркает эльф, — узнаем, в чем проблема, — один он не справится. Да и никто из них, вообще-то, не справится. В разных веществах у них разбирается Андерс, как и в вопросах здоровья. Мало ли, в Нижнем городе просто какая-то хворь бесчинствует? Подлечит там всех, пропишет приложение своих святых рук к груди и все чудесным образом поправятся.

— Поспрашиваем люд, а если всё в порядке – вернешься под свой плед и будешь, — эльф осекается, застывая, — а где твоя одежда?..

Отредактировано Фенрис (2022-01-12 00:25:52)

Острые эльфийские уши от возмущения даже краснеют, а глаза – округляются. Нет, ну какова скотина магическая! Ему пришли и помощь предлагают, а он заворачивается в плед только сильнее и тут же отворачивается от Фенриса. Такой реакции тевинтерский беглец уж точно не ожидал, так что сейчас перебарывает желание схватится за торчащую из-под пледа лодыжку мага и грубо стянуть его вниз с дивана. Желательно так, чтобы Андерс крайне неприятно стукнулся головой об пол. Вряд ли он при этом получит серьезную травму. Сотрясение мозга там, например. Лететь тут невысоко, всего сантиметров двадцать… да и для того, чтобы получить сотрясение мозга, нужно иметь то, что должно сотрястись – мозги. С последним, по мнению эльфа, у Андерса проблемы. Только конченый идиот будет добровольно впускать в себя духа – на одержимых Фенрис насмотрелся еще в Тевинтере, Киркволл здесь был только очередным доказательством того, что у магов со здравым смыслом крайне плохо.

— Подымайся, — раздраженно хрипит он, сильнее скрещивая руки на груди; пальцы буквально впиваются в кожу. Проклятый блондин. И где эта его Справедливость? Умаялась за ночь и всё, желание причинять добро в принудительном порядке кончилось? Или она у Андерса работает только на магов, а на всё остальное, так сказать, благородство уже не поднимается? Фенрис абсолютно уверен, что среди безвременно почивших этой ночью – храмовников был самый минимум. Если они вообще есть.

— Подымайся, — повторяет тевинтерский беглец, сцепляя зубы. День только начался, они еще даже к работе не приступили, а Андерс уже успел его выбесить. Целитель просто новые вершины берет! С постели встать не успел, а Фенриса уже выводит. Нет, не такой он реакции ожидал от Андерса. Определенно не надеялся, что блондин сию же секунду кинется ему на шею и начнет рассыпаться в благодарностях, но на равнодушную спину в пледе точно не рассчитывал.

— Что я тебе такого сделал?!

В Фенриса летит плед. Он успевает отклонится назад, и бесформенная груда утепленной ткани врезается вместо лица в его грудь, после чего оказывается на полу.

— Существуешь!!! — психует тевинтерский беглец, опуская руки и сжимая их в кулаки. — Вставай, или я тебя прямо на этом диване вынесу!

Они оба знают, что Фенрису сил для этого с головой хватит. Это он только выглядит тщедушно и щупло, почти что субтильно, за исключением, разве что, широкого, для эльфа, разворота плеч. Диван с Андерсом вместе тевинтерский беглец на себе вынесет без существенных проблем. И это еще он милый, раз сердобольно предлагает тащить его прямо на мягкой мебели. С него сталось бы и просто за лодыжку стянуть, потакая мелькнувшей чуть раньше мысли. А то и вовсе пинками вытолкать Андерса за дверь, пинками прогнать его по всему Верхнему городу, Нижнему и Клоаке, аккурат до клиники. Если от мага к тому моменту что-то останется – путь не близкий, дороги шершавые, щебенка местами. Мало ли трение будет такое, что до Клоаки одни уши доедут. Верхом на охреневшей Справедливости. Ну, хоть про вечно угнетенных магов вещать не будет.

Эта идея ему даже почти что нравится. Правда Хоук, наверное, не обрадуется тому, что от Андерса остались только уши. И Справедливость. Куда ж без неё-то!

Андерс, спохватившись, подскакивает, и принимается кутаться обратно в плед, не забывая отметить, как многое Фенрис потерял, коль не видел голых магов. По позвоночнику бежит липкая, неприятная дрожь. Ну, почему же, видел. Очень часто. Похотливый образ Данариуса, тянущего к нему руки, намертво впечатался в сознании. Фенрис едва заметно качает головой, стараясь не думать об этом.

— Какая радость, что наконец имею счастье лицезреть, — ничего не выражающим тоном произносит эльф, — надеюсь, я не ослепну от твоего великолепия, ведь ни один другой человек не сравнится с твоей красотой, — с той же равнодушной интонацией добавляет Фенрис, после чего вновь скрещивает руки на груди. По крайней мере, цель достигнута – Андерс встал, и даже начал, вроде бы, соображать. Очевидно, ничто так не бодрит по утрам, как чашечка ругани с любимым недругом. И его пинки по стопам. Может быть, всегда так будить Андерса?.. И остальных магов, раз уж на то пошло. А то иной раз, когда они в пути и им приходится ночевать на Расколотой горе, эльфа крайне раздражает вставать раньше всех и дожидаться, пока остальные соизволят продрать глаза.

— Да, — Фенрис опускает веки, — в Нижнем городе что-то болтали об этом, — теперь он звучит вполне серьезно, — я не… вслушивался, — в голосе проскальзывает нотка вины, — не думал, что всё так плохо, — чуть пожимая плечами, Фенрис вздыхает, — по крайней мере, можем попытаться узнать, кто продает эту дрянь. Если ты, конечно, соизволишь одеться – полуголый отступник точно взглядов привлечет больше, чем одетый.

Отредактировано Фенрис (2022-02-05 17:11:00)

Фенрис, скрещивая руки на груди, подчеркнуто игнорирует выпад Андерса о черных сердцах абстрактных магов, которыми тевинтерский беглец должен был позавтракать. Эльф оглушительно фыркает. Если бы он что-то ответил вслед целителю, то тот бы уже вряд ли продолжил так же спокойно подниматься по лестнице наверх. У них бы затянулся джентельменский спор (плавно перетекающий в базарный срач) на предмет убийств и того, что хуже: стать убийцей по собственному желанию или по указке овладевшего тобой демона? Тут бы уж маг, наверняка, возмутился, что Справедливость – это дух. По мнению Фенриса – одного поля ягоды. Что то херня, что это – херня. Во всяком случае, эта ваша Справедливость надо думать жизнью в человеческом мире уже преисполнилась и давным-давно-предавно демонизировалась прямо в Андерсе, начиная уже просто рулить носителем налево и направо. Признай целитель проблему, они бы уже начали искать способ разделить их обоих, желательно не причинив попутного вреда магу. Но проблемы нет, всё в порядке, «я его полностью контролирую». Ну да, ну да, а Фенрис – гусь лапчатый. Га-га. Блядь.

Вновь фыркая, тевинтерский беглец отворачивается от лестницы и видит мнущегося в проходе к кухне Бодана. Тот неловко кашляет в кулак и открывает рот, чтобы начать говорить.

— Господинкнешь меня – рожу разобью, — предупреждает Фенрис.

Гном, поперхнувшись несказанными словами, исправляется, но и впрямь, будто по указке Андерса, приглашает поесть. Эльф уже собирается отказаться, как Бодан вставляет ремарку, что монна Хоук как-то обмолвилась о любви Фенриса к яблокам, а тут Орана как раз с рынка вернулась. Черты лица тевинтерского беглеца мигом разглаживаются.

— Ну… от яблок не откажусь, — слегка виновато соглашается эльф и идет в кухню за Боданом. Там перед ним гном ставит вазу с фруктами и Фенрис, усаживаясь на стул, начинает активно ее опустошать. В ней, правда, еще и апельсины какие-то обнаруживаются, и груши, но они тевинтерского беглеца, понятное дело, не волнуют от слова совсем. Он выбирает только яблоки, всё остальное просто в упор не замечая.

К моменту, когда в кухню заваливается Андерс, держа сапоги в руках, Бодан выглядит крайне… преисполнившимся пониманием этой жизни, потому что Фенрис без проблем приговорил почти все яблоки из вазы. Маг просто долго ходит. Эльф, поднимаясь с места и поскорее дожевывая яблоко, благодарно кивает Бодану (не говорить же с набитым ртом, право слово!), после чего указывает пальцем в сторону выхода. Не то имеет в виду «пошли», не то «я жду тебя там».

Про пакет с продуктами, который Фенрис оставил у дверей в гостиной, он уже напрочь забывает.

Эльф дожидается Андерса у главного входа с улицы. Маг вываливается из поместья, слава Создателю, в этот раз сапоги у него на ногах.

— Тебя только за Смертью посылать, — возмущается Фенрис, цокая языком и отклеиваясь от стены, к которой все это время стоял, прижавшись спиной и согнув ногу в колене, — начнем с Нижнего Города или сразу в Клоаку?

Отредактировано Фенрис (2022-03-14 02:37:50)

Приподнимая бровь, Фенрис без энтузиазма наблюдает за Андерсом, который мельтешит у него перед лицом и размышляет. Поток слов эльф выслушивает с ничего не выражающим лицом, потому что, по факту, не улавливает никакой важной информации в речи мага. Тот будто высказывает спонтанно возникающие в голове предположения, а тевинтерский беглец уже знает о личной жизни некоего Вараста даже больше, чем о собственной. Фенрис хочет поторопить Андерса, потребовав переходить уже к сути, как блондин именно это и делает, выдавая про «тоже эльф». «Тоже эльф» тут же приобретает крайне оскорбленный вид.

— И что?! — гаркает он посреди монолога Андерса и сжимает кулаки.

С ним будут говорить охотнее, ведь он «тоже эльф». Нет, ну посмотрите на него, ферелденская простота!

— А знаешь, кто я для них? Тевинтерская подстилка, — с отвращением выплевывает Фенрис. Слышал он несколько раз себе в спину, но не находил сил ответить, потому что… это правда? Вещи, в которых эльф не желает признаваться даже самому себе. Вещи, которых стыдится.

— Или тупой раб. Тут как повезет, что в спину бросят. Все же знают, что эльфов в Тевинтере много и если бы мы хотели свободу, то давно бы её забрали! Всё-то у них так легко на словах! — зло выдыхает он и раздраженно смотрит на Андерса, выплескивая на мага весь свой негатив, будто лично он ответственен на мнение городских эльфов о собратьях в рабстве.

А меж тем, вот – у них есть эта свобода, и на что они тратят её? Многие живут хуже собак. Работают на неблагодарной и самой черной работе, а то и вовсе просто лежат в луже (хорошо, если просто дождевой воды) и спиваются… а, впрочем, это применимо и к людям.

И как же так вышло, что Фенрису нет места в свободном мире?.. В Тевинтере он всего лишь беглый раб, чье-то сбежавшее имущество, которое перестало видеть берега. В вольном Тедасе – просто какой-то эльф со странными татуировками, да и на валласлин похоже, стало быть – долиец?.. Так пусть идет по горам и лесам скачать, дикарь остроухий. Кочующие вольные эльфы? Для них Фенрис – городской плоскоухий, который презирает всё это «великое эльфийское наследие». Они так отчаянно цепляются за прошлое, что не могут сделать ни одного шага в будущее. Эльфинажи?.. Ну или «подстилка» или «дикарь».

— Что думаешь, я выйду к ним, скажу «тарарам патишан, братья» – или как там? – и они со слезами радости будут обнимать меня и наперебой рассказывать, что же случилось? — с издевкой спрашивает Фенрис, вопросительно изламывая бровь под немыслимым углом. —Тебя часто маги слушают только потому, что ты маг?

Выражение лица этого самого мага вполне отвечает на поставленный вопрос.

— К тому же, ты их лечишь, а не я. Смутно полагаю, что добродушное лицо целителя-альтруиста располагает к себе больше, чем моя угрюмая рожа, — подытоживает эльф, скрещивая руки на груди. Физиономия Фенриса и источаемый им негатив скорее вызывает желание отойти от него как можно дальше и никаких дел не иметь.

Да и говорить дружелюбно тевинтерский беглец не умеет от слова совсем. Это у Хоук талант очаровывать всех вокруг и мгновенно располагать к себе. Ну и у Варрика, пожалуй. Фенрис в этом смысле инвалид.

Андерс внезапно спрашивает о еде, и эльф на мгновение застывает, пытаясь понять, о чем вообще речь идет. Через пару секунд его глаза изумленно округляются.

— Kaffas, — он запускает когтистые пальцы в волосы, зачесывая их назад, — я забыл про неё.

Тевинтерский беглец уже разворачивается, было, идти обратно к поместью Хоук, но и пары шагов не сделав – передумывает. Демоны с ней. Пусть там лежит. Скоропортящихся продуктов нет, а овощи мабари вряд ли сожрет.

— В бездну её, потом заберу, — безразлично отмахивается Фенрис, снова разворачиваясь к Андерсу, — эльфинаж так эльфинаж, пойдем.

К моменту, когда они добираются до Нижнего города, время близится к полудню. На улицах становится многолюдно, так что Фенрис предлагает, во имя сокращения пути и не привлечения внимания, пойти окольными путями через узкие проходы между стоящих чуть ли не друг на друге домов различной степени ветхости. Тевинтерский беглец надеется, что даже если на них кто-то нападет (надо признать, что Андерс, что Фенрис – оба разыскиваемые персоны), то отбиться от атаки, не обратив на себя еще больше ненужного внимания, в глухих переулках будет легче.

Но, естественно, гладко всё пройти не может. Как всегда, они по Киркволлу и двух шагов не могут ступить, не вляпавшись в потенциальную историю. А Хоук даже рядом нет!.. Не работорговцы, которые спят и видят мертвого Фенриса, так храмовники, которые спят и видят усмиренного Андерса. Именно последних тевинтерский беглец и наблюдает впереди, когда сворачивает за угол. Успевает лишь брякнуть просьбу в сторону мага «не рыпаться, если что – говорить буду я» и спокойно продолжает идти, надеясь, что все они просто разойдутся.

Ожидания разбиваются о металлическое бряцание доспехов, которые появляются аккурат перед ними. Пока храмовники говорят, Фенрис быстро решает продолжать придерживаться изначального плана: Андерс молчит, а он отвечает. Потому что этот маг физически не способен держать себя в рамках приличия в разговоре со злодейски-злыми тюремщиками Кругов. В принципе, как и Фенрис при встрече с магами из тевинтера перестает мыслить здраво.

Из речи этих двоих, которую приглушают шлемы, становится понятно, что ищут они как раз Андерса. «Того отступника, который якшается с монной Хоук». Фенрис стоит с очень сложным видом, размышляя: лицо им явно неизвестно, раз они лишь косятся подозрительно за плечо эльфа, но попыток тут же повязать блондина не предпринимают. Сам эльф при этом даже представить боится, какое выражение застыло на физиономии Андерса. Тевинтерский беглец не очень убедительно брякает, что знать не знает, где этого «оде… остолопа носит».

— А этот? Вы знаете? — обращаются уже персонально к магу.

— А этот! — Фенрис поворачивается, ударяя ладонью в грудь Андерса (силу немного не рассчитывает, а потому блондин отшатывается). — А это… это… Мафусаил… — с кривой улыбкой произносит эльф. — Да. Мафусаил, — повторяет тевинтерский беглец, несколько раз похлопывая ладонью по груди Андерса, попутно заглядывая ему в глаза, — вы знаете… у монны Хоук приключилась беда. Она сама не в себе… Мафусаил прибыл издалека, он… духовный… тренер, — Фенрис решает врать до последнего, пусть даже делать это он не умеет, у него всё на лице написано. У Андерса сейчас, в прочем, тоже: эльф успевает снова взглянуть на него и прочесть на лице мага отчетливое «ты что несешь?!». Но Фенрис полагает, что лучше плохо врать, чем Андерса в какой-то момент порвет и из него полезет Справедливость, как это часто бывает при встрече с храмовниками.

— Маг? — тупо переспрашивает голос из шлема.

— Не-е-е-ет, — заливается Фенрис, оттесняя Андерса за себя, — духовный тренер. Ну, знаете… отшельничество. Правильное дыхание. Здоровая пища. Единство с природой. Целибат, — неуверенно вещает тевинтерский беглец, слишком театрально пожимая плечами, — у него есть даже палка для… медитации…

Оба храмовника издают понимающее «о-о-о», так что эльф изумленно хлопает глазами. Создатель, смилуйся, неужели прокатило?.. Фенрису уже кажется, что эти двое вот-вот уйдут и дальше искать «того отступника», как один из них указывает пальцем на него.

— А я тебя знаю! С тобой иногда общается наш рыцарь-капитан.

Тевинтерский беглец думает, что если Андерса не заткнуть прямо сейчас, то и без того держащаяся на соплях легенда про Мафусаила окончательно развалиться, когда маг кинется с обвинениями про «братаешься с врагом».

— А еще Мафусаил немой! — выдает Фенрис, поворачиваясь к Андерсу. — Да?!

Тот смотрит на него нечитаемым взглядом и выдает красноречивое «мф-мф», что тевинтерский беглец расценивает как «я тебя прикончу, эльф», после чего, обращаясь к храмовникам, снова повторяет «мф-мф» и утвердительно кивает.

— Кхм, — Фенрис прокашливается, — да, я знаю Каллена… о, и знаете, что? Вы можете поискать отступника в Висельнике, — лицо эльфа, до этого времени бывшее кривым от плохой лжи, внезапно проясняется, — найдите там Варрика Тетраса, он точно знает, где искать мага, — Фенрис просто отправляет их как можно дальше. Понятное дело, что гном не сдаст Андерса, но лапшу на уши храмовникам навешает куда виртуознее, чем тевинтерский беглец. Или заговорит этих двоих так, что они вообще забудут, зачем пришли.

Храмовники, коротко переглянувшись, кивают друг другу, после чего благодарят за информацию, выражают сочувствие монне Хоук и желают ей успехов в духовных практиках, после чего уходят. Фенрис некоторое время изумленно смотрит им в след, не смея поверить в успех.

— Поверить не могу, — выдыхает он, — вот же ведроголовые… может им шлемы на голову давят?.. — задумчиво спрашивает эльф больше у самого себя, чем у Андерса за спиной. — Это бы объяснило, почему Каллен шлем не носит.

Отредактировано Фенрис (2022-03-14 02:37:39)