Мрачное место - Киркволл. Даже снег здесь кажется черным, загаженным, смешанным с грязью. С нечистотами. А брехня какой-то своры собак, пьяные драки, ругань взахлеб в каком-то переулке картины не красят. Взгляд туда, взгляд - сюда, и ни души. Погода. Ох, погода... Киркволл в этот день радует чем-то... ферелденским. По-ферелденски встречает давно отбившуюся от рук саирабаза. Да, в общем-то, она плохо знала Киркволл.

Нижний город, вернее, ошиблась.

Нижний город во всем своем великолепии могла видеть как на ладони, благо, роста была немаленького... Лучше бы этой части города вообще не было. Лучше бы стереть его с лица земли. Потому что самые большие нелепости случались здесь. И великолепная таверна... Прямо таки радость палача. А еще там временами нападают полчища клопов, дрянная выпивка, жесткие кровати, и сами понимаете...

Но не саирабаз роптать на погоду. Ее греет тонкая, но теплая кроличья шубка. Не заработала на большее. Но могло быть хуже, всегда может быть хуже. Жаль только, что первая же моль сожрет сомнительной ценности ее "состояние".

Саирабаз сдувает с лица прядку и растеряно прислушивается к разговорам неподалеку. Похоже, на этот раз стража и кто-то еще. Анаан замерла, прислонившись к стене, и принялась слушать разговор, подозревая, что ее всегда могут застать на горяченьком. Услышала она мало, прикрывая алые глаза, чтобы лучше различить разговор на расстоянии, хотя старалась сильно. Обычный разговор стражников...

Но не совсем. Анаан слышала о массовом исчезновении людей, и сейчас убедилась этому воочию... кхем, услышала, вернее. Стража действительно искала чьих-то родственников. Пыталась разобраться в вопросе. Вот только ненадолго. Еще пара недель пройдет - и вуаля, за роялем то же самое, опять пропажи. И так по кругу. Потому что стража не умеет никого искать. Потому что в страже  - отбитые дебилы и удолбни. Ну, капитанша еще чего-то стоит. Но даже с ее всевидящим оком и легендарной твердолобостью (да, о которых ходили легенды, именно!) не удастся разгадать эту загадку.

Ну, были еще косситы Вало-Кас, о которых саирабаз много слышала, да не видела ни разу. Хм, косситы. Ее сородичи, но как-то не особо много общего с ними у себя прослеживала. Во всяком случае, с теми, кто был из Кун. Она даже в прах Андрасте верила больше, чем в эту непонятную хрень.

Саирабаз знала, куда могли деться люди. Вернее, имела несколько собственных предположений. В Клоаку, в катакомбы, но одно дело - знать, что произошло, а другое - знать непосредственных виновников. Подполье еще действовало, интересно?.. Она прибыла в город совсем недавно после долгой отлучки и заново узнавала город... да что там, узнавать особо нечего было. Хорошо, что хоть на комнату в таверне хватило. Без клопов и вшей.

Саирабаз имела самые размытые представления о нынешнем подполье. В конце концов, она могла поискать тех, кто когда-то был из одной шайки с ее бывшим наставником... А вообще, лучше не мешать и не совать свой нос в чужие дела. Пусть и красивый, и длинный. Но ей хотелось.

Она вышла из-за угла и мило улыбнулась... Косситу. Стража уже уходила, а жаль, Анаан так и не услышала конца разговора...

Она напрашивалась на неприятности. Она была мастак попадать в нелепые ситуации, чтобы потом дико хохотать и сверкать задницей. Нет, не из-за того, что она малефикар. А из-за того, что притягивала к себе всякую чушь и не слишком обремененных интеллектом людей.

— Я... э-э, привет. — Все-таки это так странно, она даже вскинула брови, не сумев совладать со своим недоумением. — Я тут случайно проходила и услышала разговор стражи... и-и... твой. Я хочу помочь. И, вероятно, могу. Если, конечно... В общем, если задействую пару связей в Клоаке. Но тут одно "но": я долго не была в Киркволле...

Анаан склонила голову в недоумении: странно, но он был пока единственным в этом городе, жившем в сумасшедшем ритме, кто попытался ее выслушать и не убежать в процессе. Или вообще - обратить внимание. Потом ненадолго задумалась, загибая пальцы и явно что-то считая. Прикрыла алые глаза, кивнула самой себе.

— Четверо. Три человека и один эльф. Маги, в Клоаке. Я не знаю, живы ли они после восстания. Мы были шапочно знакомы. Но они могли бы помочь, если живы и если в уме. Одному человеку за сорок было еще до восстания. В Клоаке опасно, но если пароли знать, не пропадешь. А я знаю. — Без ложной скромности сообщила саирабаз, опираясь на посох, видавший виды и перенесший несколько странствий и путешествий на корабле. К слову, косситка часто прикидывалась хромоножкой, чтобы сойти за не-мага, потому посох больше напоминал обычную стесанную палку. — Меня зовут Анаан. Я редко видела себе подобных. Поэтому извини...

Анаан внимательно смотрит на коссита, несколькосмущаясь тому, что открывается ее взгляду. На огромном мускулистом теле коссита странные рисунки, не похожие на те, которые наносят себе на лицо долийские эльфы. Или каддис, которым ферелденцы красят своих собак. Габариты у коссита явно контрастируют с габаритами почти любого человека, даже больше... он просто другой. Как и она.

Рога встречного, что венчают голову, у Анаан вызывают непонятный страх и волнение. Она привыкла уже давно видеть в зеркале только одного коссита, себя. Но рога у нее явно поменьше. Она не знает, почему. Просто уродилась такой?..

Шрамы красят мужчину, да. Более того, ей на секунду показалось, что они уже встречались, но мало ли где... 
А если еще учитывать, что у коссита шрам на половину лица, с таким не захочешь связываться, ежели  кулаки зачешутся.

Ее волновало то, что происходило в Киркволле. Хотя сама была в городе от силы раза три, и скрывала свои рога, чтобы в ней не признали косситку. Но то было мно-ого лет назад. Стража фактически наплевательски относилась к своим обязанностям, если учесть, сколько людей уже исчезло бесследно. Или просто ей не хватало людей со стороны. В любом случае, они не справлялись. Анаан точно не знала, чем помочь, но ей было жаль всех пропавших людей. Маги крови, что засели в подполье, так не считали. Если их оттуда не выкурили, конечно. Но вряд ли они когда-либо переведутся, это ж стадо слепых и агрессивных дураков. В каком-то смысле Анаан даже мысленно желала, чтобы Мередит воскресла из мертвых и вжарила не контролирующим себя малефикарам, не знающим своего места, к тому же.

— Ты из Вало-Кас, я правильно поняла? — Вопрос не совсем уместный, наверное, и Анаан отводит взгляд. Кто еще стал бы разговаривать со стражей в таком ключе, как разговаривал незнакомец. — А я родилась здесь, в Вольной Марке. Я не кунари.

"Я не кунари" - приходится объяснять всем и каждому, особенно вне пределов Марки. Дети тычут в нее пальцем, смотрят как на диковинку, смеются. Люди постарше избегают ее, словно прокаженную. Старики в ужасе закатывают глаза. И только с немногими она может найти общий язык. Она - словно из другого мира, словно какая-то неудавшаяся шутка Создателя. Как ей это надоело. В какой-то момент она махнула на все это рукой. Пусть думают, что хотят. Главное, чтобы не гнали. Ведь и такое случалось, когда ей отказывали в ночлеге или просто ругались из смотрового окошка, когда моросил дождь и казалось невозможным оставаться вне пределов таверны или постоялого двора, когда хотелось орать страшным голосом на этих проклятущих дурней... но это бы еще больше их напугало. А особенно их пугала ее магия. Магия, пф.
Анаан не пугала магия крови, но она просто имела другое мнение. Поэтому колдовать приходилось скрытно. Мнение саирабаза относительно "запретной" магии было простым, как огурец. Любая магия - обоюдоострое дело. Когда сама твоя суть - оружие, надо уметь им владеть, уметь вовремя сдерживать и уметь творить, а не разрушать. Для благой цели сгодятся любые способы, любая магия. Просто надо уметь контролировать себя и не слушать тех, кто по ту сторону Завесы. Благо, сейчас в этом плане была тишь и благодать.

Но магия крови часто притягивала демонов, об этом Анаан знала не понаслышке. Ее саму мучили демоны, когда открылась Брешь. Анаан не помнила, что именно с ней было, но помнила, что тогда жила уединенно, чтобы ни на кого не броситься в порыве непонятных ей самой эмоций и гнева.

Анаан вновь уставилась на коссита, спокойно ожидая ответа.

Анаан плохо умела читать эмоции на лицах, тем более, лицах шрамированных косситов. Мужик он был что надо. Но дымить любил, Анаан даже отмахнулась.
Магия, да. Магия пугала. Постоянно одно и то же. И этот громила явно был не в восторге от магии. Ничего странного, вполне обычное поведение для любого, что понимает в магии слишком мало... или слишком много. Или вчерашний кунари, убежденный все еще в том, что магия обязательно должна быть под веревками и с зашитым ртом. Тема эта никак не касалась Анаан, и та предпочитала отмахиваться, когда ей говорили про кунарийских саирабазов. Но тут еще какой момент. Невинные монашки  глупо хлопали глазами, как овцы, когда тема касалась магии. Анаан не верила в святую наивность, потому что повидала и узнала всякого предостаточно. Иногда властью Церкви злоупотребляли. В частности, история с кунари в Киркволле уже оббивала многие языки: мать Церкви посмела стравить мирных граждан и кунари, живших в порту. Примерчик был отвратительный до того, что сразу хотелось сплюнуть на снег, но Анаан удержалась от этого жеста. Каарис бы не понял, пришлось бы объясняться, а она в душе не имела, как объяснить такое.

Ах да, магия.
— Смотря какая магия, — сощурилась Анаан, поведя плечом недовольно. Пф-ф, пусть только попробует ей что-то доказывать о магии. Она все эти шибко умные комментарии вертела на одном месте. На рогах, а не на том, о чем вы подумали, естественно. Потому что обычно комментарии были... ну, очень похожие друг на друга. Просто до безобразия однотипные.  — Я лично не особо в этом разбираюсь. Зато тот, кто меня воспитывал, разбирался куда больше. Все четверо — его знакомые.
Саирабаз не врала. Надо же, ей даже не пришлось сочинять. Изворачиваться она умела плохо и совсем не любила, но кое-что все-таки всегда приходилось прятать.
— Да нисколько. Если только мы оба уцелеем, будешь благодарен. А этого достаточно.  —  Анаан мягко усмехнулась, задумчиво разглядывая Каариса. Он действительно был большим даже по сравнению с ней. — Вообще, я попросту хочу помочь из соображений альтруизма... или хотя бы того, что решила осесть тут, тут волей-неволей придется во всем участвовать. Только предупреждаю сразу: я не умею драться, если вдруг придется. Настучать посохом по спине... не думаю, что это вариант. Я обычно улепетываю, если что. И другим советую. Надеюсь, до этого не дойдет. В общем, пойдем, и лучше поменьше гляди по сторонам и не обращай внимания на... да на кого угодно. И говори по мере надобности.

Анаан покачала рогатой головой. Отношения Каариса с детьми ее не особо заинтересовали, и она отвернулась, уставившись в снег и явно думая о своем. Она вспоминала, где же жили те, кто владел той самой магией, которая могла бы помочь... Вот бы раздобыть кровь пропавших... или хотя бы какую-то вещь. Стало бы в разы проще. Вот бы узнать азы этой магии... Но просто так Анаан не могла попросить Каариса, он едва ли согласился бы на такое "кощунство" - принять помощь из Клоаки. Но - не до хорошего, а люди иногда были невозможно твердолобые и несгибаемые. Другое дело, что сотрудничать с малефикарами согласится только круглый идиот, а мысли под рогами все-таки имелись. И Анаан их думала, как ни странно.
Но он уже согласился. Половина дела сделана. Анаан уже не помнила всего, что касалось той самой магии, которую использовала собственно Церковь. Крайне нелепое замечание. Косситка невесело усмехнулась своим мыслям, поворачиваясь к Каарису:
-Идем.

***

Снег лежал даже в Клоаке. Ветер задул его туда или занес случайный сквозняк, неведомо. Искрясь, неприятно хрустел под ногами Анаан, кутавшейся в шубку, в единственное спасительное тепло. На Каариса периодически оглядывалась; не похоже, чтобы он сильно спешил. Да, она забыла: это ей легче поверить в чужие слова; легче, во всяком случае, чем многим другим. Нет, не потому, что она читала мысли при помощи магии, или что-то вроде того. Анаан просто редко обманывали. А если обманывали, обычно получали достойный ответ.

В Катакомбах под городом было много голи перекатной, а были и разбойники, и  безумцы, и воры... и кого только не было.

Анаан отсчитала несколько дверей, пару поворотов налево, и - вот, заветная дверь. Осталось только вспомнить слова.

А слова не приходили на ум. Анаан осторожно постучала, замерла, привалившись к ледяной стене, переводя дух. Запах тут всегда был такой, что хотелось вывернуться наизнанку, даже зимой.

- Анаан, - произнесла саирабаз, услышав тихие шаркающие шаги. Человек явно медлил, приоткрывая окошко, и потом наконец скосил глаза на косситку. Покачал головой, хмыкнул и почему-то сразу, легко, отпер дверь.

- Анаан? - переспросил старикашка. Да, годы не пощадили его, верного друга ее наставника и революционера. На голове совсем не осталось волос, и он постоянно почесывал лысину, словно в задумчивости. Скорее всего, задумчивости прибавляли вши и отсутствие должной гигиены. - Я... отошел ото всего, что бы ты там ни думала. С меня взятки гладки, если ты хочешь меня этому кунари сдать. Да и на кой ты вообще пришла сюда?

- Послушай, не-помню-как-тебя-зовут, я тут по делу Вало-Кас, - при этих словах старичок истерично дернулся и покачал головой. - Мы расследуем череду пропажу людей.

-Ничего не знаю и знать не хочу. Это не мое дело. - Анаан сдвинула брови, явно затаив гнев. Но вид ее был спокойный-спокойный, не придерешься.

-Зато ты знаешь ту самую магию, которая могла бы мне помочь. Не артачься, тут не до хорошего. Ты можешь, кроме того, знать, что происходит сейчас... тут. В Клоаке.

Старичок понял, наконец, что от него разом не отвяжутся, и пригласил внутрь маленького помещения. Сел на скамью, посмотрел на обоих со смесью недовольства и тоски.

- Да утихло тут все. Как убили Орсино и Мередит, тут особо не бунтуют. Большая часть вообще сбежала, как дорвались до свободы. - Старик задумчиво цыкнул зубом, обозревая выщербленные доски потолка, щедро покрытого паутиной. - Наставник твой не пережил восстания. - Лицо Анаан исказила боль, и косситка отвернулась. - А почему ушла ты?

Сиарабаз раздраженно выдохнула. Каарису явно половину (а то и большую часть) этого всего не следовало слышать, а он стал невольным свидетелем разговора двух старых подпольщиков. Как знала же, что речь обязательно зайдет о ней лично. Проще было отправить Каариса назад, применить к нему магию крови или что-то вроде того и вытурить, заставить забыть то, что он услышал, но Анаан не могла этого сделать. Почему-то. Раз уже ступила на путь доверительной беседы и чистосердечных признаний, ее уже ничто не остановило бы.

- Я не поддерживала саму идею восстания... - Начала было Анаан.

Глупо. Создатель, как глупо. Сама нелепость фразы остановила саирабаз.

- Это потому, что ты... - начал было старикашка. Анаан фыркнула. Нет, признания тут точно отменялись, и то хорошо.

- Заканчивай тут лясы точить. Так ты знаешь эту магию?

Старик почесал лысину:

- Знает Леон. Он был моим учеником. У меня уже давно голова не соображает.

- Так где этот твой ученик живет?

Старик улыбнулся:

-Я покажу.

— Я знаю этого человека, но, увы, не помню имени, — кивнула косситка, отрываясь от созерцания старого пройдохи. — Меня здесь не было много лет, и это совершенно не удивительно. Нам помогут, да. Этот человек многим обязан был моему наставнику.
— При условии, что наша тайна будет сохранена, конечно. — Улыбнулся старикан. — Я на большее и не надеюсь. Рад был бы, если бы мне что за это перепало, но надежда, говорят, умирает последней...
— А ты ее старательно убиваешь. — Фыркнула Анаан, покосилась на Каариса. — Я знаю, мне особо веры нет и никогда не было, но я прошу хотя бы дать шанс.
— Я догадался, что ты вернешься, догадался... — Хихикнул старичок. — Потому что тебе нет места нигде, кроме этих трущоб.  А на лжи ничего не построишь, не построишь... Да, к слову, меня зовут Оскаром, на память ты вроде не жаловалась.
— Да получишь ты свои деньги, дыхание Создателя, чокнутый! — в сердцах воскликнула Анаан, привлекая к себе внимание некоторых асоциальных элементов в округе. Анаан пока видела только силуэты. К счастью. — Давай, показывай своего Леона, а я позабочусь о том, чтобы тебе немного перепало из денег, которые я сохранила.  Их немного. Но десять золотых наскребу. Топай  давай, покуда я не передумала.
— Не пытайся стать лучше, чем кажешься.
Анаан зло потрясла головой. Ее раздражал подобный тон и бесили слова старикана, задевая за живое. Она хотела стать лучше. Она хваталась за любой шанс. И она не врала, говоря об этом Каарису, даже вскользь. Этот старый хрыч настолько глубоко ее задел, что не мог даже представить, насколько ей было неприятно. Впрочем, саирабаз была отходчива.
— А ты не пытайся заменить мне мою совесть.

***

Они пререкались так довольно долго, но становилось понятно, что оба в достаточно хороших отношениях, хоть и местами были избыточно грубы. Анаан поглядывала за Каарисом и язвила в ответ старому Оскару, передвигавшемуся едва ли не на ходулях - настолько был долговязый и непростительно сильно раскачивался при ходьбе. Старик действительно был не в силах, по крайней мере, с виду, но Анаан знала, что раньше Скар мог ходить и достаточно быстро и тихо, пройдоха этакий. Впрочем, сейчас она сомневалась, что Оскар и заклинание без запинки произнесет: от него разило дешевым алкоголем и мочой, как от нужника, из чего следовало, что он-таки был в запое.   

— Вот ваш Леон. — Объявил Скар, открывая наконец разболтанную дверь в каморку, где сидел над книгой остроносый юноша с маленькими, острыми бегающими глазами. Леон поднялся и воззрился на троицу, явно готовясь обороняться, но Оскар махнул рукой:
— Свои. Это Анаан, я тебе о ней рассказывал.
— А еще один кунари?.. — Юноша разглядывал коссита внимательно, не отводя взгляда быстрых глаз. Анаан кашлянула, привлекая к себе внимание:
— Не суть. Мы хотим найти пропавших. А ты знаешь магию, которая поможет нам найти хотя бы одного из них.
— А с чего я должен тебе верить? Может, ты хочешь меня сдать вла... — Скар дернул, едва на завалившись, не ожидавшего этого юношу на себя и заглянул в бегающие глазенки:
— Она не стала бы. Алек не стал бы тем более. Не знаю, уж с чего ей сейчас святую строить, но это ее дело... 
Анаан безразлично повела плечом:
— Леон, мы с этим, хм, косситом пытаемся помочь разобраться в ситуацией пропажи людей в Киркволле. Я не знаю, кто на сей раз работает, может, и кто-то из малефикаров. Что нам нужно принести или дать?   
Леон сел обратно за стол, запустил пятерню в волосы и многозначительно прокашлялся.
— В самом деле?.. Вам, должно быть, сложно, раз в такие дали забрались. И что мне с этого будет?
— Деньги, — Анаан не была полностью честной, конечно же. Но Леон не чувствовал за ее словами фальши, и взгляд его стал куда более заинтересованным. — Которые вы поделите с Оскаром.
Юноша вернулся взглядом к книге и уставился на строчки мелких букв.
— Ну что ж, — начал он. — Мне нужна вещь или хотя бы немного крови того, кто пропал последним. Да, это магия крови, я оговорюсь. Вы ведь точно знаете, что делаете?
Его замашки начинали уже раздражать Анаан порядком. Сцепив зубы, саирабаз все же заговорила, и на сей раз явно не с Леоном.
— Магия... Очень похожая на ту, которую используют в Церкви для отлова отступников, — кивнула Анаан, покосившись на коссита почти в первый раз за весь разговор.  — Каарис, магия крови — это не всегда плохо. В некоторых случаях она — единственное спасение. Я не говорю о кровавых ритуалах. И не говорю о жертвах. Да, она считается запретной магией, и некоторые перегибают палку и используют ее в своих интересах. Но сейчас не тот случай, как ты, надеюсь, понимаешь.

На востроглазого угрозы явно возымели действие. Он выпустил волосы из рук и нервно покосился сначала на Анаан, потом на Каариса. Анаан нисколько не нравился мутный, подозрительный тип из Клоаки, хотя она имела дело, скажем, с Оскаром. Но сама порой не знаешь, как взбрыкнет то самое, которое называют "жизнью". Еще не так запоешь, когда начнутся проблемы, а в поисках поможет только то, что принято нарекать "злом". Анаан редко использовала свою "злую" магию, предпочитая отбиваться от противников посохом. Магию крови использовала редко, но метко. Ведь никто не любил малефикаров, а ничего лучшего Анаан не умела. Каарис наверняка не имел понятия о моральных дилеммах Анаан, куда ему. Обычно только плевали вслед. Такого отношения Анаан и ожидала от того, кто не знал ее особенностей. Ну, или мыслей не читал — саирабаз косо усмехнулась.

— Нам нужна вещь, Каарис. Которой касался один хотя бы человек из пропавших. — Перевела взгляд алых глаз на коссита. — Точнее, не нам... им.

— Я не... говорю, — заикнулся было Леон, но Анаан и Оскар посмотрели на него настолько внимательно, что тот заткнулся и едва ли не заскулил. — Манфреда я знал. Спокойный человек, особенно никуда не совался... удивительно, что пропал. У меня даже была удочка его работы, хм-м. Вот за счет нее и попробуем отследить. Дайте мне пару часов на заклятье, и потом вместе пойдем искать Мэни.

Работа мысли отразилась на масляном лице Леона, и от хлюпнул носом и потащился в другую комнату.

Анаан нервно дернула плечом, посмотрела на Оскара с высоты своего роста, проходя к выходу из комнаты. Леон скрылся окончательно в крохотной каморке своих "покоев" и занялся поисками удочки среди своего хлама.

— Он точно сможет? Сдюжит? — Поинтересовалась саирабаз у старого приятеля. Оскар развел руками:

— Все будет хорошо. Леон хороший малый.

— Для малефикара — вполне себе обычный, — отрезала Анаан и взглянула на Каариса. — Прошу, так сказать, прощения, что пришлось тебя тащить сюда.

Она явно раздумала применить к нему магию крови. Разве что, только немножко. За терпение и спокойствие. За то, что не испытывал видимой неприязни к ней лично, а ей приходилось сталкиваться с подобным, когда узнавали о ее способностях. Каарис вел себя редкостно выдержанно, и спасибо ему за это. Будь она на его месте, она бы прибила бы малефикара сразу. У нее обычно плохо складывались отношения с себе подобными. В частности, Леона она уже на дух не выносила; Оскар приходился старым другом ей и Алеку, поэтому в отношениях с придурковатым старичиной у нее были тишь да гладь.

— Скажу Леону, чтобы он ждал вас в "Висельнике". — Захлопотал старик, закрывая за обоими косситами дверь. — А вы пока идите, это надолго.

Анаан задумчиво кивнула. Улыбнулась слегка и неуверенно посмотрела на Каариса.

— Пойдем пока в "Висельник". Клоповник, конечно, и вино там дешевое... Я это к чему, чтобы тут лишний раз не светить. У тебя репутация, а мне... мне уже плевать на все это. Обычно люди видят во мне только рога или малефикара. Не привыкать. Или ты хочешь тут подождать?

Да, оба, и старик, и мальчишка вызывали сильное подгорание определенных мест Анаан. Проще говоря, хотелось послать их ко всем демонам с их выпендрежем, высосанным из пальца, а мальчишку хотелось послать в первую очередь. Но Анаан молчала; Анаан была терпеливой с рождения. Ей просто думалось кое-что не особо приятное, хотя виду не подавала...Типичные малефикары. Таких субъектов Анаан давно не видала, как из гербария, ей-Создатель. Да и последнее время не вращалась в подобном обществе. Люди обычные были куда проще. Попадались, конечно, особи мерзопакостные, но куда реже, чем у тех, кто себе вены резал на всяких-там-ритуалах. Там каждый обладал самомнением императора (или императрицы), глядел свысока на "жалких смертных" и ненавидел тех, кто оказывался в его "угодьях". Ну, и конечно, обожал вызывать демонов и всякую гадость. Поэтому Анаан не особо верила Леону, и только слова Оскара заставили ее отбросить сомнения. Алек, ее учитель, во многом полагался на старого хрыча, зная пределы его верности. Но даже Оскар мог оступиться. Его тронутый безумием ум мог дать слабину. Слишком много лет старому революционеру, он стар, слаб и безволен, предается последнему своему интересу  — бутылке. Немного знакомая с тем, что алкоголь в неумеренных количествах делает с психикой человека, косситка была почти уверена, что бесславный конец Оскара близок. Интересно, что сказал бы Алек, увидев старого друга в таком состоянии... Ничего хорошего никто бы не услышал, подумала Анаан.

— Ну что ж. Раз ты так говоришь, значит, так и есть, — не стала спорить косситка, пожав плечами.
Спорить она не хотела, ни к чему на пустом месте разводить препирательства. Только отметила словечко "бас" и бледность коссита, которую, впрочем, списала на личную особенность. Слишком мало Ани видала косситов вблизи. А те, кто ее видел, хотели сделать из нее фарш обычно. Каарис был первым, кто не пытался; тал-васготы преимущественно вели себя более враждебно. За что Каарису отдельное "спасибо", что сразу в котлету не превратил. Анаан хмыкнула своим мыслям, провожая взглядом унылые, грязные дворы Нижнего Города. Тут все было так, как раньше, ничего не менялось будто бы с момента ее отъезда. Киркволл просто поражал своей стабильностью. Пускай Анаан немногое знала о городе и самых близких его окрестностях, зато знала, что за ближайшее время вольный город сменил правителя не раз. Хотя лезть в политику в такими рогами, как у нее, было смехотворно (а местами и смерти подобно!), поэтому косситка отделывалась самыми общими фразами и не затрагивала тему.

— Значит, вот он какой, Киркволл. А неплохое местечко, кстати, — заметила саирабаз, как всегда, на приподнятой ноте. Разглядеть в говне золотую монету у нее был пристрелян глаз. — Значит, мы сюда полезем? А зачем? — хотя, впрочем, "зачем", она поняла уже потом. Каарис явно привел ее в какую-то дешевую забегаловку здешнего сорта. Но даже для не особенно (по меркам косситов) высокой Анаан было, мягко говоря, мало места. Она непроизвольно дернулась, прикрывая глаза в ужасе, когда очутилась в сарае. В маленьких помещениях ей было неуютно, возможно, из-за роста или из-за каких-то других причин. — Знаешь, могло бы быть и попросторней, но я не жалуюсь, конечно.

Она в сотый раз подумала, что в Висельнике было бы лучше. Поморщилась, устраиваясь на колченогом стуле, и положила руки на столешницу, улыбаясь Каарису и немножко хозяину, так сказать, заведения. Никто пока не вызывал в ней неприятных чувств, да и она относилась с долей юмора к собственному положению дел. Пока оба сотоварища базарили, она, не желая вмешиваться, разглядывала помещение и ежилась. Все-таки как-то неуютно.

— Да, вопросы есть, — косситка сразу перешла к делу. — Ты называешь людей "бас"? Мне казалось, это слово из лексикона тех, кто служит Кун. Значит ли это то, что ты тоже... гм, исповедуешь это учение? Извини уж, что сразу такой личный вопрос. Мне просто казалось, что ты не похож на кунари. Или я что-то где-то упустила, как обычно?..