Со временем это всё стало больше походить на отпуск, чем на задание. Жозефина, единожды разделавшись с насущной несостоявшейся свекровью, чересчур сильно переживающей ни то о её здравии, ни то о судьбоносной невозможной женитьбе своего сына, позволила себе просто... отдохнуть? Если задуматься, Жозефина толком не помнит, когда вообще отдыхала в последний раз, а здесь, между приёмом у баронессы и запланированными переговорами от лица Инквизиции, оказалось время, ничем не заполненное, которое, внезапно, предоставилась возможность потратить на себя и на свои отношения. И Жозефина, наконец, отпустила свой трудоголизм, и дала себе окунуться в нечто тоскливо отдающее в сердце. Впрочем, отправлять Шокракар в Киркволл после недолгой передышки от извечной бомбардировки возведенных вокруг репутации Инквизиции стен всеми, кому только не лень, было значительно проще, зная, что за эти пару дней Жозефина успела вдоволь надышаться запахом чужого тела, нагладить щедрые плечи и ладонью запомнить начинающие выветриваться из памяти под гнётом куда более важных вещей шрамы на лице.

Конечно, она будет скучать. Но выбора во всей этой ситуации не предоставлялось ни одной из сторон, из-за чего, принеся в жертву высшим благим целям собственное благосостояние, Жозефина проводила любимую женщину в долгую дорогу поздним вечером и отправилась кутаться в одеяла своей спальни одна, крепко жмурясь в подушку и предвкушая завтрашний день.

Впрочем держать лицо даже после того, как Жозефина провела вечер в простецкой таверне в окружении наёмников Вало-Кас, самозабвенно кружась в толпе, оказалось не так трудно, как антиванка представляла. Сдержанно она кивнула повстречавшемуся первым Каарису ещё на низенькой террасе, ведущей к главному входу, подарила ему улыбку и очаровательную ямочку на щеке, и, по привычке, завела разговор - ничего не смущало больше, чем высокопарное молчание, из-за чего Жозефина всегда отдавала большее предпочтение незамудренной, спокойной и ровной беседе, в конце концов, чтобы вспомнить - каково вообще вести диалоги. Спросонья, пускай и выглядела Жозефина относительно свежо, ей было остро необходимо размять заспавшиеся навыки банальной коммуникации.

- Доброе утро, Каарис, - улыбка на лице Жозефины была подлинной и искренней, и она понадеялась. что это сможет хоть как-то расположить к ней серокожего великана, с которым ей придётся непременно общаться весь сегодняшний день в довольно плотном темпе, - Вам, надеюсь, хорошо спалось? Нас ждут великие дела. О, вы не представляете, это невероятно волнительно - снова работать с вами, в таком-то тандеме. Никому не говорите, но по вашим творениям я скучала куда больше, чем по громким залихватским гуляниям в "Приюте Вестницы".

Каарис Жозефина симпатизировал настолько, насколько вообще могла благородная леди испытывать теплые чувства по отношению к двухметровому великану с двумя парами рогов на голове. И, пускай, леди Монтилье не была образцово-показательным примером того, как именно стоит относиться ко всем, кто не представлял человеческий род, Жозефина старалась не судить по одёжке и, уж тем более, не провожать по уму - сразу же заглядывать глубже и не привязываться к непривычной наружности. Это помогало. Любезность Жозефины была не напускной, и ей действительно было крайне приятно, что на своё место в этом деле Шокракар поставила не кого иного, как Каариса - в конце концов, он был тем, кого Жозефина уже перестала шугаться из-за размеров, - в отличие от того же Сата-Каса, которого антиванка до сих пор старалась обходить десятой дорогой, просто потому что себе дороже; а уж после того, как ему пришлось блистать при орлесианском дворе в не самом хорошо сидящем на крупном васготе мундире, тем более, - и, кажется, также единственным, от кого леди Монтилье однажды умудрилась услышать орлесианскую речь. Сейчас, в Орлее, в самом его сердце, в столице - это было не то что бы очень важно, но в Скайхолде, и уж тем более, в Убежище Жозефина умудрилась соскучиться по приятному мурлыканию характерного орлесианского говора. А потому васгот, способный стать для Жозефины усладой для ушей, был настоящей находкой, и антиванка быстро прониклась уважением к наёмнику, способному так быстро схватывать сложный для чужого восприятия орлесианский.

Выезжали они ранним утром, чтобы перед зенитом солнца оказаться в Вал Гаморде, а там сын маркизы уж больно уговаривал письмами инквизиторский отряд остаться до обеда, и только потом провести столь необходимые переговоры. Честно говоря, Жозефина надеялась, что всех этих любезностей можно будет избежать - в конце концов, отношения Инквизиции и правящей в Вал Гаморде четы оказались довольно натянутыми как раз из-за благочестивой матушки маркиза Буффона. Жозефина предпочитала думать, что яблочко недалеко падает от своей яблоньки, и, раз уж Эффилош не составило никакого труда устроить под своим городом незаконный рудник по добыче металлов, то и сын мог вполне себе выкинуть любой другой фокус, стоящий его почившей матери. Впрочем, леди Монтилье надеялась, что к ужину они будут дома, о чём в ходе светской беседы очень ловко обозначила - о, беседовать с васготами об ужине и о планах на вечер казалось действительно страшной и непривычной вещью, но Жозефина старалась держать ровный тон и не давать воли своему смущению, понятно откуда берущемуся.

- Будем выдвигаться? Вы понятия не имеете, как я мечтаю о том, чтобы всё это несильно затягивалось, хотя, надеюсь, всё пройдёт гладко - не хотелось бы и вас задерживать, - Жозефина придержала свои дорожные юбки, осторожно спускаясь по низкой лестнице с частыми ступенями вниз, к экипажу, запряжённому двумя завидными вороными жеребцами, чьи лоснящиеся гривы подобрали в тугие косы, а сбрую начистили до блеска. Там же, внизу оказались и остальные члены сегодняшнего несложного отряда. Всё должно было пройти максимально спокойно и без напряжения, уж с такими-то провожатыми нужно быть действительно сумасшедшим самоубийцей, чтобы попытаться противостоять васготам. Один их вид должен был быть достаточно... красноречивым для возникновения ужасающего холодка по спине, - Предпочитаю Вал Руайо городам поменьше, в конце концов, здесь всегда можно найти, чем себя занять. Надеюсь, Шокракар дала вам возможность как следует отдохнуть, - ладонь Жозефины взмыла к кофейным губам, и она на середине лестницы, будто бы вспомнив что-то, остановилась и обратила взгляд внимательных карих глаз на Каариса: - Создатель милосердный, как я могла забыть! В середине Августа закаты в Вал Шевене просто прекрасны, Недремлющее море будто бы становится золотым. Стоило попросить Шокракар отпустить вас увидеть такую диковинку хотя бы одним глазком, могу поспорить, такое зрелище могло бы стать хорошим подспорьем для сонета.

- Каарис! Я вас прошу - не прибедняйтесь. Вы - просто услада для моих ушей, - светло рассмеялась Жозефина, вложив тонкую, узкую ладонь в большие, натертые постоянной работой с посохом пальцы, про себя отмечая, что васготы Вало-Кас для бандитов с большой дороги, либо неплохо обучены манерам, либо имеют какую-то огромную корысть с того, что все пройдёт гладко. Если, впрочем, не считать того, что с Вало-Кас сейчас Жозефину связывали не только отношения с их капитаном, но и честный, открытый, а главное, прозрачный контракт, который обещал почасовое жалование, крышу над головой и неплохую еду. Недоплачивать васготам Жозефине не было никакого смысла: ей хотелось помочь, и если унизительные подачки воспринимались ей в штыки, словно брошенная голодным собакам кость, то щедро оплаченная работа, значительно щедрее, чем могли за ту же услугу заплатить многие разбалованные вельможи, была наилучшей наградой, справедливой и приятной. От которой, что немаловажно, обе стороны остались удовлетворёнными. Поэтому Жозефина, сплывая с белой лестницы к тёмному экипажу, запряженному холёными лошадьми, подарила каждому присутствующему свою фирменную глянцевую улыбку уголками губ, и вовсе не обратила внимания на то, что кто-то ей не ответил.

Избавляться от межгрупповых социальных стен всегда было задачей не самой простой. Впрочем, Жозефина и не собиралась опускать рук: в её утопичном мире однажды эти стены если не рухнут, то точно просядут в фундаменте.

- У Инквизиции особое положение в Вал Гаморде, - вслух рассуждала Жозефина, не особенно заботясь о том, что её сопровождающий, своими широкими рогами подпирающий потолок их ладно движущегося по дороге экипажа, был не слишком разговорчив, - Однажды мы уже помогли им справиться с недобросовестной маркизой, имевшей честь брать власть над городом и позволявшей себе чересчур много. Полагаю, её сына это не удовлетворяет, он был вынужден помочь нам только в силу настойчивости Её Величества императрицы Селины. Но, что бы нам не пытался донести Бонифаций Буффон, город будет на нашей стороне вплоть до тех пор, пока мы несём добрую волю Инквизиции. Видите ли, простые люди не так быстро забывают, как сильно мы им помогли, очистив город от порождений тьмы. И завалив опасные шахты. И всё же, нам всем не о чем переживать - маркиз Буффон чересчур мелкая рыбёшка в море орлесианской знати.

Колёса шумно шли по каменной дороге, лошади всхрапывали и изредка свистели вожжи, подгонявшие упрямый жеребцов идти резвой рысью, чтобы не слишком задерживать их на пути к высящемуся на холме, в россыпи разномастных деревянных и кирпичных одноэтажных и двухэтажных простецких домиков, городу, раскинувшемуся среди начинающихся гор. Испуганные жители смотрели на странный экипаж во все глаза, дети начинали плакать, но всё до тех пор, пока кто-то не показывал на красноречиво вьющееся на попутном ветре знамя Инквизиции - тех, кто помог городу не стать сплошной горсткой пыли под худосочными и прогнившими ногами порождений тьмы. По деревянному мосту, ограждающему крупный замок от самого города, экипаж въехал туда, где их уже давно ждали, и Жозефина, вложив ладонь в руку услужливого Талана, который всё это время сопровождал её внутри, осторожно спустилась на землю, а Бонифаций, облаченный в бледно-голубой мундир, подтянутый, молодой и стройный, рассыпался перед ней в разномастных комплиментах, целуя пальцы, беря её под руку.

"Ах, леди Монтилье, вы понятия не имеете, как давно мы вас... вас всех ждали!"

Вошли в резиденцию они, обмениваясь короткими новостями, и Жозефина вела себя сдержанно, но всё же тепло - как ей было привычнее, - периодически обращая внимание на васготов, следующих следом, и на то, какие косые взгляды кидают на них шевалье под командованием маркиза Буффона. Этому факту не удалось скрыться от её пристального внимания даже тогда, когда один раз Жозефина зацепилась взглядом на том, как шевалье нервно кладёт руку на рукоять своего меча.

- Вы смущены, Бонифаций? - выгнув брови, поинтересовалась Жозефина, останавливаясь, подбирая руки к груди, - Вам не стоит переживать, мои сопровождающие принесут нам минимум из возможных неудобств. Боюсь, это действительно не тот счёт, на который я вообще могу торговаться, мсье Буффон...

- О, нет-нет, леди амбассадор - ни о каком торге не может идти и речи! Поймите, я не могу ставить вам условий, но это весьма неудобно - вести переговоры о будущем Вал Гаморда при посторонних, не относящихся к делу, миледи. Ничего личного, выбор Инквизиции касательно союзников всегда оставался, - маркиз почтенно кивнул, подарив Жозефине прямой взгляд немигающих карих глаз из-под своей парадной маски. Он будто бы подбирал слова, тщательнее, чтобы лишний раз не ляпнуть чего-то, что могло бы заставить Жозефину зацепиться за его неуверенность. Усмехнулся. Его смешок не укрылся от острого слуха, и Жозефина быстро поняла, к чему он клонит: само собой, ситуация с Инквизицией, как с организацией в целом, в Орлее была... не самой простой. Начиная от того, что предыдущим Инквизитором был эльф, сведения о котором оказались безнадёжно утеряны и стёрты для памяти целого народа этого государства, заканчивая тем, как же плохо кончила матушка достопочтенного мсье Бонифация Буффона. Прочистив горло, он продолжил, впрочем, всё так же непринуждённо: - я имею в виду, что выбор союзников это дело самой Инквизиции, само собой, леди амбассадор, однако наши переговоры касаются безопасности города в первую очередь. Не сочтите за оскорбление, но это не должно быть достоянием, - Бонифаций не сдержал презрительного хмыканья в сторону наёмников, однако на лице Жозефины не дрогнуло и мускула, - неподходящей общественности, миледи. Хотел предложить вам побеседовать наедине...

Последовала пауза, которую Жозефина посвятила раздумьям.

Спустя несколько долгих молчаливых секунд, антиванка приподняла подбородок, не оглядываясь на своих сопровождающих следующих за её спиной - обычно местные аристократы не слишком пекутся о спутниках, обеспечивающих безопасность - неужели, есть, что скрывать? Отведя уголок губ в сторону, Жозефина взглянула на представителей Вало-Кас вполоборота, в частности на Каариса.

- И всё же, нет, мсье, - Жозефина одарила маркиза широкой улыбкой и, разметав по мраморному полу полы своего дорожного платья, которые вместе с её шагом зашуршали, скрывая неторопливые, отдающие эхом, шаги, двинулась по длинному красочному коридору, украшенному доспехами, картинами и коврами, - Мсье Буффон, моё сопровождение останется со мной в том же составе, в котором и прибыло. Не заставляйте нас переносить встречу на следующую неделю, если вас не устраивает характер моих сопровождающих, - леди Монтилье всё так же улыбалась, будто бы не говорила ничего особенного, только подчеркивала лежащие на поверхности факты, - и, ох, знали бы вы, как жаль будет услышать леди Тревельян, а следом и Её Величеству, о том, что вас не устраивает не столько Инквизиция, сколько те, кто входят в неё и те, кто положил не меньше вашего в восстановление хрупкого равновесия в Тедасе после борьбы с Корифеем. Разговор должен был пойти о возвращении войск Вал Гаморда в свой родной город, и только, и я не считаю эти переговоры чересчур секретными, чтобы нам пришлось обсуждать их в личном порядке.

Одним словом, Жозефину никто и никогда раньше не просил столь прямо избавиться от своих сопровождающих. А потому такой жест породил у леди Монтилье ворох возможных сомнений: в конце концов, оставаться совсем без защиты в её случае было бы фатально. И всё же, Жозефина всё ещё надеялась, что маркиз Буффон просто был ещё чересчур молод для того, чтобы оказаться с такой огромной ответственностью на своих плечах, а потому нервничал - и лучше бы всё было так. Торопливо извинившись, мсье Буффон подал знак какой-то эльфийке, которая тут же выпорхнула с подносом вина и чего-то ещё горячительного, от чего Жозефина вежливо отказалась. И взглядом посоветовала того же васготам. Сам же Буффон, попросив подождать, скрылся за тяжёлой дверью узкого прохода от центрального зала, в который они пришли, и сетуя на недобросовестность собственных же дипломатов, обещал вернуться в скором времени, и тогда они начнут.

- Будьте настороже, - не сводя взгляда с условной точки перед собой, вполголоса обратилась Жозефина к Каарису, сделав вид, что она поправляет складки своего платья, - Мне не нравится это всё, и лучше бы мне было ошибиться в суждениях.

Отредактировано Жозефина Монтилье (2021-03-14 19:20:48)

Повисшее напряжение заставляло Жозефину не столько нервничать, сколько недоумённо подумывать о причинах. Бонифаций Буффон - чересчур мелкая рыбёшка, даже со всей своей армией, которая, тем более, сейчас была не в ресурсе для использования. Таких рыбёшек огнедышащий дракон Инквизиции проглатывал, не замечая, а те, кто всё же попадал ему на зуб, оказывались перекушены пополам по позвоночнику без особых усилий - благо, Жозефина положила на таковое положение вещей немало усилий и своего труда. И все же, почему? Кто именно стоял за Буффоном, раз уж он настолько осмелел? И, более того, почему об этом всём не знали инквизиционные агенты, чьей непосредственной работой является шпионаж и выискивание таких "слепых пятен". Или... возможно, Лелиане стоит зачистить своих агентов. Капитально. Ответив Каарису кивком, Жозефина хотела уже выполнить его рекомендацию, когда через зал ровным строем прошли снаряженные до самых зубов стражники. Антиванка провела их взглядом, а затем, всё-таки двинувшись ближе к широкоплечему Карашоку, окинула взглядом главу её сегодняшнего сопровождения - пусть будут готовы. Весь Вал Гаморд, который до сих пор радостно гудел из-за приближения экипажа с гербом Инквизиции, вдруг хищно оскалился, и обычно такие перемены не приводят ни к чему хорошему. Впрочем, как оказалось, скоро они всё узнают сами.

- Прошу прощения, Леди Монтилье? - из тех дверей, в которых скрылся Бонифаций, вышел шевалье, который низко поклонился, прежде чем продолжить говорить, - Мсье Буффон готов дать вам аудиенцию. Пройдёмте за мной?

Переговоры не заладились сразу же. Бонифаций, очевидно, был слишком нервен, взбудоражен и охвачен мыслями, которые были далеко от темы их сегодняшней встречи - Жозефина не один раз просила его обратить внимание на то, какой огромный вклад Вал Гаморд делает для восстановления шаткого равновесия в Тедасе, но Буффон был непреклонен. Он раз за разом говорил одними и теми же словами, а Жозефину чересчур нервировала наполненность их зала разномастными стражниками: двое из них стояли по обе стороны дверей, ещё несколько - со стороны панорамного окна, пара - по каждой стене. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать - Жозефина завела их всех в мышеловку, которая могла захлопнуться в любой момент. Но даже несмотря на этот факт, несмотря на то, что все эти натянутые, бесконечные паузы и попытки выторговать у неё хоть что-то, Жозефина очень долгое время пыталась свести всё к логичному концу.

- Это глупо! - Бонифаций всплеснул руками, - Инквизиция, судя по отчётам, уже разобралась с большей частью своих проблем, им не нужны наши войска. Единственное оправдание этому - слушание нелепых, словно бы детских, приказов Императрицы Селины. Однако мы с вами, леди Монтилье, прекрасно знаем о том, как часто Её Высочество пользуется собственным положением в своих, корыстных целях, и насколько ей может быть всё равно на Вал Гаморд, особенно учитывая особенную дружбу моей покойной матушки с Великим Герцогом! 

- Насколько мне известно, на данный момент Вал Гаморд находится под почти полной защитой войск Императорской Короны, - медленно произнесла Жозефина, - Причин для паники нет, к тому же, у вас, мсье Буффон, предостаточно стражи в замке, и я не вижу причин для паники. Недостатка нет, прямой угрозы тоже, так что же вас так беспокоит, мсье Буффон? И, смею вам напомнить, герцог де Шалон официально изгнан из Империи - связь семьи Буффон с ним осталась в прошлом так или иначе.

- Что? - Бонифаций усмехнулся, будто бы объяснял он совсем очевидные вещи, - Например то, что под городом, пускай и в запечатанном виде, кишат порождения тьмы. Никто не может знать, когда такое повторится! И едва ли связь дома Буффон с герцогом осталась в прошлом из-за такого глупого недоразумения, учитывая то, сколь простодушно Её Величество разбазаривает всякую силу орлесианской армии!

Жозефина уже утратила всяческие попытки убедить маркиза в том, что поддержка изгнанного полководца вряд ли впоследствии спустится Вал Гаморду с рук.

- В последний раз повторение плачевного сценария было связано непосредственно с решением мадам Буффон. Боюсь, это невозможно в любом случае, мсье, - Жозефина покачала головой, не сдвинувшись и с места, - Согласно решению Её Императорского Величества, Вал Гаморд находится под полной и беспрекословной защитой дружественных войск Инквизиции - вплоть до тех пор, пока Она не примет обратный указ. Всего этого можно было бы избежать, если бы Императрица Селина была полностью уверена в добросовестности правящей в Вал Гаморде фамилии. Не Инквизиция распоряжается командованием вашими войсками, мсье, а Её Величество. Вам стоит обратиться непосредственно к ней, если вас смущает то, что армия Вал Гаморда сейчас находится в Скайхолде. Думаю, вы сможете найти устраивающий обе стороны компромисс, однако, увы, это уже за пределами моей компетенции. Я ничем вам не могу помочь.

Даже за маской было видно, что Бонифаций Буффон начинает вскипать буквально на глазах: глазки-бусинки за прорезью маски сверкнули, уголок губ его медленно пополз вниз, будто маркиз взглянул на кого-то, кто был ему очень противен. Он едва ли не сморщился, но Жозефина ему не ответила - воля её была непреклонна, и выбора у маркиза в данной ситуации было никакого. Повисла очередная тишина, и Жозефина опустила взгляд на свои руки, ожидая, когда же орлесианец в очередной раз предпримет попытку сторговаться. Но у него, видимо, были другие планы.

- Я понял, леди Монтилье, - гнусаво и весьма возмущённо отозвался Бонифаций, складывая на груди руки. Жозефине он напомнил обиженного ребёнка, - с вами - нельзя договориться. И это... самодурство с Селиной на троне! Нужно было слушать Гордиана ещё в сорок втором, эта ферелденская... подстилка! Она всех нас доведёт до края! - Буффон фыркнул, словно бы кот, который упал в таз с водой, и гаркнул: - Стража!

Двери в зал с грохотом закрылись, крупный засов на них щёлкнул. Свистнула сталь заточенных мечей, которые обнажили имеющиеся в помещении шевалье.